Травма и исцеление. Последствия насилия – от абьюза до политического террора

Корин: Я могу понять и твой срыв, и слезы. Пару месяцев назад со мной случилось то же самое. Я несколько дней только и повторяла: «Мне так страшно, так страшно», когда впервые появились воспоминания, связанные с сексом. Это ужасно, когда приходится возвращаться к своему страху.

Робин: Верно. Если бы не наша группа, не думаю, что я бы это сделала. Я никогда не сделала бы это в одиночку.

Лейла: У меня есть вопрос к группе о воспоминаниях. Бывает ли так, что вы вернулись к прошлому достаточное количество раз и ощущаете чувство завершенности?

Линдси: Думаю, приходится продолжать возвращаться к нему.

Корин: Однако это постепенно теряет свой запал. Вот когда вспоминаешь в первый раз, в первый раз слышишь крики у себя в голове, это действительно неожиданно, и все твои чувства обострены. Но потом, после того как проделаешь это достаточное число раз, уже думаешь: «Да, это случилось» или «Гребаный ублюдок!» Теперь уж как есть, так есть. Через некоторое время ты сможешь уйти от этого, а можешь и никогда не уйти, но точно сможешь преодолеть скорбь и гнев.

Герман: Исходя из того, что я видела, не похоже, чтобы прошлое уходило окончательно, но иногда оно теряет свою хватку, свою способность застать врасплох, ворваться и остановить поток жизни, заставить чувствовать себя совершенно «разобранной». Оно теряет свою власть.

Лейла (обращается к Робин): Ты чувствуешь, что прошлое больше над тобой не властно?

Робин: Едва ли! Но да, немного все-таки чувствую, потому что, когда я поняла, что случилось, я ощутила, что стала чуть больше это контролировать. Ведь меня больше всего пугало то, что у меня был этот невероятный страх и не было знания. Узнать было нелегко, но сейчас, во всяком случае, лучше, чем было, поскольку теперь я могу с кем-нибудь этим поделиться и сказать: «Эй! Я это пережила и выжила, и это не превратило меня в слишком большую неудачницу.

Джессика: Меня очень обнадеживает то, что ты способна пережить эти чувства.

Этот диалог показывает, как участницы группы помогают друг другу вынести ужас и растерянность, вызванные возвращением травматических воспоминаний. Аналогичным образом они могут помогать друг другу перенести боль оплакивания. Присутствие других участниц как свидетельниц дает возможность каждой из них выражать горе, которое было бы слишком тяжелым для одинокого человека. Разделяя это оплакивание, группа одновременно способствует возникновению надежды на новые отношения. Она придает оттенок официальности и ритуальной торжественности индивидуальной скорби; она помогает выжившей одновременно отдать дань своим прошлым утратам и возродить свою жизнь сегодня.