Травма и исцеление. Последствия насилия – от абьюза до политического террора

Женщина, которая смеялась вместе со всеми, но ничего не говорила до этого момента, вступает в разговор.

Кира: Это замечательно, какая сила чувствуется в тебе, когда ты говоришь. Он действительно не смог коснуться твоей души, что бы с тобой ни делал.

Женщины в этой группе могут свободно развивать свои фантазии, зная, что даже самые тихие и закрытые участницы присоединятся к общему смеху. Когда человек делится с другими своими фантазиями, они теряют значительную часть своей силы, и тогда он способен понять, насколько мало на самом деле нуждается в мести.

Поскольку группы, фокусирующиеся на травме, имеют заданную продолжительность работы, значительная часть интеграции совершается в момент ее завершения. В группах для женщин, переживших инцест, этот момент имеет достаточно формализованную форму, и все участницы вкладывают немало сил и эмоций в ритуалы прощания. Каждую просят в письменном виде подготовить оценку своих достижений за время работы группы, а также приблизительную оценку работы по восстановлению, которая ждет ее впереди. Кроме того, ей предлагают подготовить такие же оценки для всех остальных участниц, а также дать отзыв на работу ведущих группы. Наконец, каждая участница готовит для всех остальных по воображаемому подарку[622]. Давая другим обратную связь, участницы проявляют максимальную эмпатию, воображение и легкую игривость. Каждая уносит с собой не только собственный опыт достижения цели, но и осязаемое напоминание о группе. Воображаемые дары часто отражают желание участниц поделиться с другими какой-то частью себя. Во время одной церемонии прощания смелая, не любящая двусмысленностей женщина обращается со своим отзывом к Джоанне, более сдержанной подруге из группы:

«Я так многого желаю тебе, Джоанна! Я желаю тебе крепко держать эту сильную Джоанну и никогда больше ее от себя не отпускать. И я желаю тебе сил, чтобы бороться за свое существование на этой земле. И я желаю тебе решимости бороться за то, во что ты веришь: за свою независимость, свободу, здоровый брак, образование, карьеру и ОРГАЗМЫ с большой буквы О! И еще я желаю, чтобы у тебя было побольше мяса на костях, а спичек для твоих сигарет никогда не было! Но больше всего, Джоанна, я желаю тебе ценить себя такой, какая ты есть»[623].

Высокоструктурированные, формальные и ритуализированные задачи отзеркаливания решаются и во многих других группах, фокусирующихся на травме. Психологи Яэль Фишман и Хайме Росс описывают группу для переживших пытки беженцев – жертв политических репрессий, в которой метод письменных «свидетельских показаний» был включен в групповой процесс, а участников/участниц просили пересказывать опыт друг друга:

«Слушая, как чьи-то личные чувства пересказывает и выражает другой человек, члены группы обретали новое видение, которое позволяло им установить больший контроль над своими эмоциями. Прослушав ряд таких описаний, они обретали переживание универсальности»[624].

Аналогичным образом Яэль Даниели в своей групповой работе с людьми, пережившими холокост, дает каждой семье задание реконструировать полное фамильное древо, учтя в нем каждого члена семьи, который выжил или был убит, и рассказать об этом древе другим участникам/участницам[625]. И в этом случае высокоструктурированная природа задания обеспечивает защиту членам группы, несмотря на то что они погружаются в гнетущие воспоминания о прошлом. Ритуалы пересказа истории другим и другими создают осязаемые напоминания о существующих связях, хотя каждый выживший и каждая выжившая вспоминают тот момент, когда им было наиболее одиноко.