Травма и исцеление. Последствия насилия – от абьюза до политического террора

Креативность группы часто проявляется в создании общих ритуалов оплакивания и символов памяти. В одной группе участница рассказала, как была изгнана из большой и влиятельной семьи после разоблачения инцеста. Остальные участницы поддержали ее решимость не отказываться от своих слов, но при этом признали, что отчуждение от семьи должно быть для нее очень болезненным. При поддержке группы она смогла выразить скорбь по утрате тех вещей, которые больше всего ценила в своей семье: чувство принадлежности, гордость и верность. Она завершила свое оплакивание решением сменить фамилию. Члены группы отпраздновали подписание соответствующих документов церемонией, на которой приветствовали ее вступление в «новую семью» выживших.

Хотя участницы вместе проводят работу по оплакиванию, к этой задаче не обязательно подходить с чрезвычайной серьезностью. Более того, группа выявляет и множество светлых моментов. Участницы умеют находить друг в друге неожиданные сильные стороны, включая и чувство юмора. Иногда самые болезненные чувства можно частично облегчить общим смехом. Например, фантазии о мести часто теряют свою ужасающую силу, когда люди осознают, что они могут быть откровенно глупыми и смешными. Эпизод из работы другой группы переживших инцест иллюстрирует, как участница берет под контроль свои фантазии о мести после того, как они становятся всеобщим развлечением. Хотя этот диалог возникает ближе к завершению цикла работы группы, когда между участницами уже существует сильное чувство доверия, 24-летняя Мелисса говорит нерешительно и осторожно, когда впервые поднимает тему мести:

Мелисса: Я думаю о том парне, который изнасиловал меня. Я невероятно зла, что это сошло ему с рук! Я до сих пор вижу самодовольное выражение его лица. Мне хотелось бы расцарапать ему рожу и оставить на ней здоровенные шрамы… Я хочу услышать ваше мнение. Кто-нибудь считает меня ужасной из-за того, что я так злюсь?

Группа хором отвечает: «Нет!» Другие участницы поощряют Мелиссу продолжать, рассказывая о собственных фантазиях о мести.

Марго: Царапины – слишком мягкое наказание за то, что он сделал!

Мелисса: Ну, на самом деле у меня на уме было нечто большее. На самом деле… мне хотелось бы переломать ему колени бейсбольной битой.

Марго: Продолжай! Не останавливайся на этом!

Мелисса: Мне хотелось бы сделать это не торопясь: начать с одного колена, потом перейти к другому. Я выбрала такое наказание, потому что тогда он чувствовал бы себя по-настоящему беспомощным. Тогда он понял бы, что чувствовала я. Кто-нибудь считает меня ужасной?

Опять раздается громкое и дружное «нет». Некоторые участницы группы уже начинают посмеиваться. По мере того как фантазии о мести становятся все более вопиющими, хохот становится громче.

Лора: Ты уверена, что хочешь пройтись только по его коленям?

Марго: У одного моего друга были проблемы с котом. Он сказал, что хлопот с ним стало намного меньше с тех пор, как они его кастрировали.

Мелисса: Пусть только попробует кто-нибудь еще пристать ко мне на улице – костей не соберет. Я заставлю его ползать по мостовой.

Марго: Ага, например, перед едущим автобусом!

Мелисса: Мне не хотелось бы делать что-то уж очень плохое, например выкалывать глаза… потому что я хотела бы, чтобы он видел свои колени!

Этот контрольный выстрел срывает лавину неудержимого хохота. Через некоторое время смех стихает, несколько женщин утирают слезы с глаз, а группа снова становится серьезной.

Мелисса: Я хотела бы показать тому парню, который изнасиловал меня, что он сломил мое тело, но не смог уничтожить душу. Ее он не смог сломать!