Травница

Ягодицы горели огнём, а по внутренней стороне бедра ноги были стёрты в кровь. Я стонала и хныкала в голос от боли и дискомфорта, рядом идущий Одуванчик недовольно прижимал уши и сверху вниз мотал головой, каждый раз, когда я особенно громко хлюпала от жалости к себе. Как только я остановилась, чтобы расставить ноги шире, маара боднул меня головой.

— Что?! — Взъелась я на него и слегка хлопнула по морде, чтобы не наглел. — Это все ты виноват!

Третьи сутки я проклинала Куумо (и чуть-чуть Рииг) и его язык. Через несколько часов неспешной верховой езды я натёрла себе всё, что могла: ноги, пальцы, мягкое место и радость. Меня не завораживали красивые виды новой местности, меня не интересовала вкусная еда в трактирах и постоялых дворах, которые, кстати, встречались через каждые пять часов, словно придорожные мотели в моём мире, но мне было не до них. Все мои мысли были заняты тем, что я содрала себе всю кожу с мягкой точки.

Начиналось все прекрасно, когда я ранним утром, распрощавшись с Куумо и Пюхели, верхом на Одуванчике покидала Воврисий. Чувство превосходства от разбегающихся в разные стороны альтов, словно мёд обволакивало мою душу. Но где-то часика через три то мягкой ходьбы, то рыси, то галопа (это, конечно, был не он, но дайте потешить самолюбие), я почувствовал дискомфорт и он с каждой минутой нарастал. Но Лена максималист! Пропустив первый трактир, мол, прокачусь до следующего, и уже через час я умоляла Рииг смиловаться надо мной и послать мне хоть захудалый заброшенный дом, потому что я уже не восседала гордо на Одуванчике, а ползла за ним охая и ухая. В конце концов, мне на пути попался дельный постоялый двор, где я, покормив своего конька-горбунка, принялась осматривать ранения.

Сплошное «мясо».

На второй день в седло я просто не смогла сесть, так как меня сразу же поражала агония боли.

Мне нужно было добраться до перекрёстка, на котором я должна определиться, куда податься дальше: в Журтки или Ведьмин Яр. Первым был довольно крупный рыболовецкий город у реки, а второй небольшой и неприметный городок.

Вот так я и перебиралась от ночлежки до следующего со скоростью улитки. Сегодня постоялый двор подвернулся к глубокому вечеру, конечно, из-за того, что каждый час я останавливалась, чтобы полежать на травке и «поплакать». Одуванчику это совершенно не нравилось: он то и дело топал копытами и фыркал.

* * *

Заведение «Золотая Рябина», в котором я собиралась остановиться и смазать свои ранения, встречал меня опрятным забором в ромашку и улыбчивым хозяином гномом. Он, скорее всего, увидев меня, вышел встретить.

— Здравствуйте! — Полноватый мужчина с залысинами, широко улыбался, но его уголки губ слегка дёрнулись при виде Одуванчика.

— У вас есть свободная комната и стойло для него? — Я погладила маару за рогами, он довольно прикрыл глаза.

— Стойло есть, но он других лошадей обижать не будет?

— Нет, ему крольчатина нравится. — Пошутила я, но хозяин постоялого двора засмеялся не сразу, а как будто на секунду задумался.

— А комнат свободных нет, но я могу подселить вас к одной девушке, она тоже человек.

— А какая девушка?

— Вы не беспокойтесь! Она опрятная и совершенно безопасная, и вообще, у нас только лучшие валарамцы останавливаются, так что могу ручаться, что ваши вещи останутся в целости и сохранности. — Быстро протараторил мужчина, в конце важно хмыкнув.

— Спасибо, но я не переживаю. — Я вежливо улыбнулась, а затем сюсюкающим голосом обратилась к моему коню, — ведь если что ты выследишь этих гадких воришек и откусишь им ноги, да, Одуванчик?

Маара заурчал и словно показательно зевнул, демонстрируя свою огромную зубастую пасть от уха до уха.

— Конечно! — Нарочито быстро согласился гном. — Давайте я провожу вас.

Это была этакая показательная угроза: «если что, я могу постоять за себя». Мне так Куумо посоветовал себя вести — маара довольно хороший защитник.

Оставив Одуванчика одного, я не забыла шепнуть ему на ушко, чтобы он не смел никого кусать, а иначе останется без завтрака.

Внутри «Золотая Рябина» оказалось миленьким заведением, с различными глиняными фигурками, корзинками из соломы и как ни странно салфеточками в рюши. В воздухе витал приятный запах выпечки и мой желудок заурчал.

— У вас ещё можно заказать ужин? — Спросила я у мужчины.

— Конечно! — Довольно отозвался он, и загибая пальцы, перечислил меню, — компот, чай, взвар, вишнёвый и тыквенный пироги, овсяная и гречневая каша и похлёбка.

— Мне два кусочка пирога и чай. — Один плюс постоянных приключений — наедайся до отвала, не беспокоясь о фигуре.

— Конечно! — Он довольно погладил свой живот. — Здесь или в комнате?

— В комнате. — Потому что мысли о том, что придётся сидеть — вызывали дрожь.

— Хорошо, я принесу через четверть часа как раз и ваша соседка заказывала. Вы с ней в полчаса разминулись. — Он хохотнул и повёл в «номер».

* * *

В просторной комнате с двумя кроватями, я застала невысокую рыжеволосую девушку, с губками бантиками и горящими синими глазами, разрезом напоминая альтов.

— Привет. — Она мило улыбнулась, ещё больше напоминая невинную фарфоровую куклу. — Я Каарми.