Травой, Песком, Туманом

Змея вытащила маленький флакончик из кошеля на поясе, разжала стиснутые челюсти зверька и уронила одну каплю мутного зелья в его рот. Она снова быстро открыла торбу и позвала Туман наружу. Она медленно перетекла через край сумки. Сдув капюшон, заскользила по жёстким зёрнам песка. Её молочная чешуя поймала тусклый свет. Она почуяла животное, потекла к нему, коснулась языком. На мгновение Змея испугалась, что она отвергнет мёртвое мясо, но тело было всё ещё тёплым, всё ещё судорожно дёргалась, а Туман сильно проголодалась.

— Закуска тебе, — сказала Змея, — разогреть твой аппетит.

Туман ткнулась в зверка, отпрянула и кинулась, вонзив короткие неподвижные клыки в хрупкое тельце. Ударила снова, выпустив порцию яда. Отпустила, перехватила поудобнее и начала натягиваться челюстями на тело, её глотка раздулась. Когда Туман спокойно улеглась, переваривая, Змея села позади неё и держала её, ожидая.

Позади послышались шаги по грубому песку.

— Меня прислали помочь тебе.

Он был молод, несмотря на белые пряди в его чёрных волосах. Он был ростом выше Змеи, некрасив. Глаза у него были чёрными, острые черты лица казались более грубыми из-за того, что волосы были перевязаны и отброшены на спину. Выражение лица было спокойным.

— Ты боишься?

— Я сделаю, что ты скажешь.

Хотя его тело было скрыто под халатом, в длинных ладных руках чувствовалась сила.

— Тогда держи её и не позволь ей напасть на меня.

Туман начала дёргаться под действием зелья Змеи, содержавшегося в теле зверька. Глаза кобры смотрели, не видя.

— Если она укусит…

— Хватай, быстро!

Юноша отреагировал, но слишком долго медлил. Туман вывернулась, хлестнула хвостом, ударив его по лицу. Он отшатнулся больше от удивления, чем от боли. Змея вцепилась мёртвой хваткой позади челюстей Тумана и изо всех сил старалась поймать всё тело. Туман не была удавом, но она была скользкой, сильной и быстрой. Метаясь, она выдохнула с долгим шипением. Если бы освободилась, то укусила бы любого. Пока Змея боролась с ней, ей удалось выжать яд из желёз и сейчас она выпускала последние капли. Они мгновение повисели на клыках, блеснули, как драгоценные камни, и сгинули в темноте от очередного судорожного рывка. Змея боролась с коброй, уговаривая её, прижимая к песку, где та не имела преимущества. Змея почувствовала, как юноша позади неё схватил Туман за туловище и хвост. Захват резко остановил её и Туман ослаблено улеглась под их руками.

— Извини.

— Держи её, у нас есть только ночь.

Во время повторных конвульсий Тумана, юноша держал её крепко и от него была некоторая польза. После того как они стихли, Змея ответила на недосказанный вопрос.

— Если она выработает яд и укусит тебя, ты, возможно, умрёшь. Даже сейчас её укус отравит тебя. Но пока ты не сделаешь глупость, если она кого и укусит, то только меня.

— Ты мало поможешь моему двобродному брату, если умрёшь или будешь умирать.

— Ты не понял. Туман не сможет меня убить.

Она высвободила руку, так чтобы он мог видеть рубцы и точки шрамов. Он посмотрел на них, потом долго глядел в её глаза, затем снова перевёл взгляд на шрамы.

Яркое пятно в облаках, излучающее свет, смещалось к западу; они держали кобру как младенца. Змея была в полудрёме, но Туман пошевелила головой в слабой попытке выскользнуть из захвата, и Змея резко прогнала сон.

— Я не должна заснуть. Поговори со мной. Как тебя зовут?

Как и Ставин, молодой парень заколебался. Казалось, он опасается её или ещё чего-то.

— Мой народ думает, что неблагоразумно называть своё имя незнакомцам.

— Если бы вы считали меня ведьмой, не попросили бы о помощи. Я не знаю магии, и не требую ничего. Я не могу выучить все обычаи всех людей на этой земле, поэтому придерживаюсь своих. Мой обычай: тех, с кем я работаю, я зову по имени.

— Это не суеверие. Вовсе не то, о чём ты подумала. Мы не боимся стать заколдованными.

Змея ждала, глядя на него и пытаясь разобрать выражение лица в смутном свете.

— Наши семьи знают наши имена и мы меняемся именами с теми, с кем породнились.

Змея обдумала этот обычай и решила, что он для неё весьма неудобен.

— Никому больше? Никогда?

— Ну… друг может назвать своё имя.

— Ага, я смотрю, я всё ещё чужак и, возможно, враг.

— Друг может назвать своё имя, — начал он снова, — Я не хочу тебя обидеть, но ты неправильно поняла. Знакомый — это не друг. Мы высоко ценим дружбу.

— В этой земле, наверное, быстро определяют, достоин ли человек зваться другом.

— Мы редко заводим друзей. Дружба — это обязательство.

— Звучит так, словно это нечто рискованное.

Он обдумал эту возможность.

— Наверное мы боимся предательства дружбы. Это очень болезненно.

— Кто-то уже предал тебя?

Он бросил на неё жёсткий взгляд, словно она превысила пределы дозволенного.

— Нет, не друг. Нет никого, кого бы я назвал другом.

Его реакция поразила Змею.

— Это ужасно, — сказала она и замолчала, задумавшись и пытаясь понять силу того давления, которое заставило людей уйти в такую даль, сравнивая собственное одиночество по необходимости с их по выбору.