Травоядный. Том I

Голос принадлежал отцу.

И мне одновременно.

Отвратительный голос.

Глава 18. Готовы?

Проснулся я уже в бараке, видимо, повреждения оказались не так уж малы. А может, дело было в использованной энергии души, это тело всё же ещё не было адаптировано, и такая резкая эксплуатация резервов вполне могла подкосить.

«Чёрт, я за своими мыслями не поспеваю…» — подумал я.

Во рту стоял мерзкий клейкий смрад, глаза с трудом разлепились на отёкшем лице. Но по ощущениям я не насмерть вчера сражался, а так, повздорил в таверне. Я повертел затекшей шеей и огляделся, в бараке было ещё темно, все спали. А рядом, почти касаясь, лежала Лита, по её подбородку стекала слюна, а сама она беспокойно сопела.

«Похоже, твой возлюбленный вновь исчез, зайка, — подумал я. Мне, может, даже стало немного её жаль, он хоть и дурак и слабак, но готов отдать за неё свою жизнь. А это чего-то да стоит. Но мне нужно это тело, и возвращать я его больше не намереваюсь, — Но ты можешь не беспокоиться, я тебя спасу — обещал же», — подумал я, глядя на неё, и невольно провёл пальцами по её щеке.

Она заерзала и немного повернула тело, так, что ворот её халата немного откинулся. Было темно, но от вида у меня засвербело в паху, кровь прильнула. Я с трудом отвернулся, отгоняя себя от желания приблизиться и всё рассмотреть. Вздохнул и, разгорячённый, тихонько пошёл на улицу. По пути несколько раз споткнулся об развалившихся собратьев и под недовольное мычание всё же добрался до двери.

На улице было свежо и прохладно. Я сумел вздохнуть полной грудью и тут же разошёлся хриплым кашлем. Да так, что согнулся, обхватив рёбра. Всё же это была не таверна, а настоящий бой.

— Ну и как ты? — услышал я сбоку голос и дёрнул головой, увидев Алема.

«Опять он! И зачем же он тут стоит в такое время? Вынюхивает, караулит?» — задумался я.

— Поздравляю тебя, Декс, — повернув голову, сказал он и протянул руку.

— Благодарю, — ответил я и пожал его ладонь.

— Интересное слово, да? Его редко услышишь в бараке и тем более в среде надзирателей.

Я промолчал и пересел на корточки рядом, облокотившись об стену спиной, но затем решил всё же спросить:

— Что ты тут делаешь? Время раннее, а тебе стоит выспаться перед делом.

— Тебя вчера притащили в бреду, в горячке. Сказали, что ты победил, и что твоим противником был воин Рихана, — ответил он и тоже прислонился к стене и медленно сполз по ней, — Ты ведь знаешь этого волка, он не из тех, кто прощает подобные вещи.

«В этом я с тобой согласен. Только у тебя вряд ли есть достаточно сил, чтобы дать отпор, если бы за мной пришли», — подумал я с подозрением.

— Я слеп уже много лет, и ты можешь удивиться, но к этому быстро привыкаешь, — начал он.

Я перебил:

— К чему ты это?

— Мы слабее любого из хищников, это очевидно. Их сила с рождения выше, они растут в отличных условиях, тренируются и хорошо питаются.

«Ты прав, условия нашей жизни не дают нам стать хоть сколько-то способными с ними совладать», — понял я, о чём он.

— Но ты победил, — он повернул ко мне голову с повязкой, прикрывающей пустые глазницы, и я словно ощутил его взгляд, уважающий и подозрительный, — Ты совершил то, на что никто не был способен. На что ты не был способен.

Я пожал плечами и ответил:

— Повезло.

Он помолчал секунду.

— Может быть, может быть.

— Но ты так и не ответил.

— Даже если мы не так сильны, как хищники, это не значит, что у нас нет своих преимуществ, — продолжил Алем, — Ты ведь и сам всё понимаешь.

И я, конечно же, понимал. Взгляд сам окинул несуразные, неправильные по человеческим меркам ноги. Крупные вены сеткой обхватывали ляжки, утекая вниз к рельефным голеням и крепким жилам.

— Только какой от них толк, если ты в кандалах! — ехидно заметил я.

Тут к Алему подлетел тропический комар, что вечно голоден по утру, и тот без промедления, не поворачивая головы, одним движением словил его в лапу.

— Наша истинная сила совсем не в ногах, — он растёр в пальцах насекомое, и те окрасились кровью предыдущей жертвы.

«А вот это было эффектно, признаю, — подумал я, — Но сомневаюсь, что такого чувства пространства возможно добиться так легко. Он достиг этого лишь из-за безысходности. Любой зрячий всегда будет пренебрегать всеми остальными чувствами. Так уж мы устроены с рождения, наш разум слишком ленив, чтобы напрягаться из-за такой бесполезной способности».

— Сейчас ноги нам помогут куда больше твоих ушей. А дальше куда полезнее будет хороший клинок и немного удачи, без обид, — сказал я искренне.

Я уже понимал, кем был в прошлой жизни, и что помогало мне жить и убивать. Когда-то я уже отточил каждое своё чувство, каждую мембрану барабанных перепонок и тысячу нервных окончаний по всему телу. Но всё же оказался повержен, пусть я и не помню как. Но факт остаётся фактом.

— Какие обиды, я и не думал, что ты поймёшь.

— Не беспокойся, Лита тоже считает меня весьма тупым, — пошутил я, вспомнив нашу первую встречу.

— Ты имеешь в виду Декса?