Травоядный. Том II

За несколько недель площадка на вершине её личной каменной ладьи кардинально изменилась. Вынесено было практически всё, стояли лишь два каменных саркофага со сложной системой трубок, ёмкостей и бочек. Ей пришлось потрудиться на славу ради Марка! Но ради любимого ей было нечего не жалко!

— Думаю, мы можем приступать, Дружок! Все защитные чары установлены, ловушки готовы к бою! Теперь это место ещё более невидимо и неслышимо, нечуемо и вообще…! Я молодец! — с гордостью проговорила она, никогда не страдая от излишней скромности.

— Хозяйка молодец! Молодец! — прогавкал громадный мужчина.

Санрея с нежностью своих блёклых, пустых, как мёртвой рыбины глаз посмотрела на него. Подошла и почесала того за ухом, да так, что он заколотил по полу ножищей и присыкнул в штаны от удовольствия! Хороший мальчик! Хозяйку любит! Хозяйку не оставит!

— Не то, что этот чёртов Марк! Урод, тварь, подлец! — кричала она, — Но… такой… милашка! Ах… — томно прошептала она, что Дружок аж закрыл лицо руками.

Её бледное лицо разгорячилось, дыхание участилось! Руки скользнули вдоль платья! Пальцы подрагивали, когда она представляла его… с ней, вместе! Преисполненные похотью, грязными играми мужчины и женщины! Без стыда, лишь сплошное животное наслаждение!

— Ох, не время… совсем не время, — проговорила она и с трудом убрала руки, — Нужно начинать!

— Начинать! — вторил ей дружок.

Санрея считалась в некоторых кругах гениальным алхимиком, и в то же время не менее безумным. Но для Земного алхимического искусства безумие не считалось пороком. Наоборот! Чем необычней, страннее, импульсивней был алхимик этого направления, тем ценнее были его зелья, снадобья и предметы. И это даже не домыслы! А известная статистика! И Санрея в ранге Меди была самой молодой. Притом, когда от неё требовалось, она без труда могла бы соперничать в мастерстве с Золотыми! А сейчас она, казалось бы, превзошла любого из них!

— Жила грифона, глаз горгоны… перо мантикоры и сердце гомункула… — с тоской проговаривала она, смотря на небольшую склянку в руках, — Золото, ртуть и сапфир, пыль небесного камня и вода с Первой горы… — на глазах у неё навернулись слёзы.

Но она тут же смахнула их и прошла к небольшому постаменту, державшего на себе обычную деревянную бадью, именно ту, в которой она мылась сама и мыла Дружка… И так хотела бы помыть Марка… Рука её, вся покрытая круговыми швами, вытянула склянку, и жидкость, словно отталкивающая пространство, потекла вниз куда медленнее, чем должно. Она была похожа на ртуть — не твёрдая, ни жидкая; на кристальную родниковую воду, блестящую на свету, и на чёрную кровь земли, что способна сжигать города; пары летели вверх и стелились по полу. Это зелье. Будто не должно было существовать, не могло быть создано. Но только не для Санреи.

— Марк, мы скоро встретимся, — с улыбкой проговорила она, — Ты ведь обещал жениться на мне…

— Не обещал.! — бросил дружок.

Красивое личико Санреи исказилось в гримасе гнева! Склянка опустела, и она с маху разбила её об пол!

— Заткнись, чёртова псина! Марк меня любит! Я убью тебя! Скину с этой грёбаной крыши! — завизжала она, а дружок тут же сник, заскулил, пряча лицо и глаза.

— Не на-а-а-а-до… Х-о-о-озяйка, про-о-ошу… — запинаясь, покрытый слезами жалобно скулил он.

Санрея подошла к нему, он сжался сильнее, будто побитый пёс. Она опустилась на колени и обняла его.

— Нечего, Дружок, ты ещё привыкнешь к папочке, — сказала она, и он вздрогнул, но нечего не ответил, — Пойдём. Пора.

Она встала, он смотрел на неё. Её руки приподняли плечики льняного платья, и оно соскользнуло на пол, обнажая тело. Спина полниться шрамами от плети и грубыми швами, большими и широкими. Они текли словно реки, ниже к пояснице, по упругой бледной ягодице и по бархатным тонким ножкам, окутывая те, словно змеи.

У Дружка набухло внизу. Он вновь прикрыл лицо и прикусил губу до боли. Он не осознавал себя человеком, также как и не осознавал псом. Он застыл где-то на грани. И больше всего он не мог представить себя… равным ей.

— Занимай своё место, — сказала она и небрежно махнула на левый саркофаг, — Наши души отправятся к Марку, но неизвестно как далеко к нему и в какие оболочки. А души владельцев отправятся в наши, — объясняла она, пока не села на холодный камень саркофага, — Ах.! — вскрикнула она и поёжилась, медленно легла в него, — Нас законсервирует, как огурцы в бочки, мы сможем вернуться обратно, — отчеканила она, в её голосе слышался редкий страх и лёгкое возбуждение.

Дружок стянул с себя мешковатые одежды, скинул башмаки и пошёл к саркофагу. Он был воистину громаден. Прежний владелец тела был известен увлечениями Тёмным алхимическим искусством, улучшая и улучшая своё тело. Многие органы, кости и даже кровь в теле давно не были теми, что достались с рождения. Теперь это было нечто совсем иное. Собственно, как и любой практикующий Тёмное искусство. Радовало лишь, что со смертью прежнего владельца умер и тёмный Эфир в нём. Лишь поэтому Санрея вместе с питомцем до сих пор не на костре инквизиции.

— Готов? — дрожащим голосом спросила она.