Травоядный. Том II

— Заткните ему пасть! — поступил приказ из темноты.

И белый волкид без промедления вырубил короткоухого чётким, предельно точным ударом в подбородок. Таким, чтобы не причинить особого вреда, но мигом отключить сознание.

«А вот эти ребята уже куда серьёзнее будут, — хмуро подумал я. — Не видать мне смерти тигрёнка… Жаль».

Из тени коридора вышел тот самый обладатель голоса: высокий, широкоплечий чёрный медведьид в чешуйчатом нагруднике с вмонтированным золотым именным медальоном. Суровая морда была исполосована шрамами от когтей, ухо разделялось на два, разорванное в центре, а левая рука — сплошной ожог, сетка переплетений бугрящейся кожи. Он не казался воплощением превосходства тела, его мышцы не выпирали, не было жёстких канатов мускулов. И при этом… он источал неисчерпаемую мощь!

«Это был его Дар. Он правил камнем, подчинил его своей воле, — думал я, ощущая, как вески сдавливает, — Черныш! Почему я так странно себя чувствую?»

«Он многократно превосходит тебя в силе души. Третья Сфера…» — проговорил он.

«Что это значит?» — спросил я.

«Я ухожу, надо спрятаться. Он может обнаружить меня», — вместо ответа сказал он, и я ощутил, как дымная энергия разом словно исчезла, растворилась в небытии.

— Аа-ах! — тихо вскрикнул я.

Голову пронзила жуткая боль, мне казалось, будто под черепом снуют сотни жуков, перебирают по мозгу своими острыми шипастыми лапками! Тело не могло двинуться, даже пальцем не мог пошевелить! Глаза скользнули на зайцев у стены, те свернулись на полу калачиком, прикрывая головы и уши, словно от нестерпимого гула!

«Так вот… какова разница… — подумал я с ужасом, — И это ведь… не вершина…»

— Что произошло? Доложить! — спросил он твёрдым, мощным голосом, казавшимся никогда не знавшим доброты или нежности.

— Командир.! — начал тигрид раболепно.

Бам! Чвяк! Квадратный столб выскочил из пола словно живой и одним махом размазал хищника о потолок! Расплющенное, с вывернутыми конечностями тело плюхнулось на пол, словно кровавая клякса! Другие две задрожали, с ужасом наблюдая за останками командира, по которым ни один, даже самый близкий родственник ни в жизнь не сможет его опознать.

— Я тебе не командир, отброс, — проговорил медведьид, и взгляд его голубых бездушных глаз упал на волка рядом с кровавым месивом, — Что тут произошло?

— Они… они напали, когда мы…

Фьють! Порыв ветра и одно резкое движение белого волка! Он не встал, положение его не сменилось, сталь не сверкнула, не отлетела от стены, как если бы он метнул нож. Но из тонкого, глубокого, до самого позвоночника разреза на горле врунишки полилась река крови! Он даже хрипеть не мог, голова его закинулась назад, держась на одном позвоночнике.

— Ложь… — сказал белый волк.

Взгляд чёрного медведя упал на последнего живого надзирателя, и он вновь задал вопрос:

— Что тут произошло?

Лев часто дышал, судорожно, нервно, глаза его округлились от шока.

— Мы… хотели забрать зайчих, тр**нуть их! — выпалил он как на духу, — Не успели закрыть дверь…

«Ха… Вряд ли бы вам это помогло!» — сквозь боль усмехнулся я.

— Значит, вы хотели совокупиться с детьми Наиры, травоядными-невольниками. Вы осознанно отринули свою природу, саму свою суть, — он говорил спокойно, но с каждым словом боль становилась всё невыносимее, — И более того, пять хищников, надзирателей, пали от рук трёх… зайцев.

— О-о-они напали внезапно! Этот будто обезумел! — оправдывался он.

— Внезапно? Напали внезапно? Находясь за решёткой? Видя, как вы забираете их женщин ради развлечения? — моё сердце сдавило, теперь его голос, казалось, звучал в самой подкорке сознания. — Как же низко вы пали… Рождённые хищниками, выбравшиеся из утробы матери, вы более не имели права на слабость. Но вы, ведомые низменным желанием, обличили себя позором, не только порочной связью, но и куда большей — предательством своей сути…

— Прост.!

Закончить он не успел, длинный каменный шип вышел из его глазницы, пробив череп сзади. Он свалился на пол, растекаясь лужей крови.

Медведьид прошёлся пошёл по коридору, не утруждаясь переступать через трупы, его лапы в тёмных, обитых пластинами сапогах равнодушно давили остатки надзирателей. Он мазнул взглядом по Герху, что не унимался, рычал и дёргался!

— Удивительно. Тебе стоило родиться с клыками, — сказал он ему. — Тогда ты бы стал весьма полезен Дигору, — и продолжил путь.

Его шаги гулко отражались от стен, эхом разносились по коридору. Но затихли, стоило ему поравняться со мной, отделённым решёткой.

«Что ещё? Просто уйди! Не надо и меня ввязывать в это дерьмо!» — желал я, но осознавал, что тут диктует условия он.

— Ещё один, очень странный заяц, — проговорил он, и неожиданно боль стала утихать. — Взгляни на меня.

Я вывернул голову и впился в его глаза, без угрозы, ха! Будто бы я мог её представлять!

— Твой взгляд. Не такой, каким должен быть.

Я молчал, не знал, что сказать. И могу ли я вообще раскрывать рот.

— Любой другой смотрел бы мне на ноги, — неожиданно сказал он, но было поздно что-то менять. — А ты без страха смотришь прямо в глаза.

— Страх? — спросил я сам не зная зачем. — Откуда страх в загонном звере?