Treasury's War: The Unleashing of a New Era of Financial Warfare

В этой связи финансовая война последнего десятилетия должна развиваться и включать в себя политику и стратегию, направленные на обеспечение явной инклюзивности. Стратегия инклюзивности будет направлена на достижение ряда положительных целей, обеспечивая, чтобы слаборазвитые регионы мира и регионы, находящиеся в состоянии конфликта, пользовались услугами законных финансовых субъектов; чтобы банковские центры в развивающихся регионах были включены в уже существующие соответствующие финансовые системы по борьбе с отмыванием денег и борьбе с коррупцией; Чтобы, расширяя концепцию "банка-друга" и диалога с частным сектором, существующие банки способствовали повышению прозрачности и подотчетности институтов коренных народов; чтобы благотворительные услуги и помощь могли оказываться нуждающимся по всему миру - без вмешательства принуждения и коррупции со стороны террористических и воинствующих организаций; и чтобы послушные и легитимные банки и субъекты вознаграждались большим количеством бизнеса, а не меньшим. Таким образом, исключение и включение в финансовую систему представляют собой две стороны одной медали для будущего финансовой войны. Основная цель заключается в том, чтобы четко и последовательно определить границы легитимности финансового и коммерческого поведения в международной системе.

 

Откровения в использовании финансовой власти

Использование этого вида финансовой власти - и, в частности, сосредоточение внимания на потоках грязных денег - выявило некоторые фундаментальные проблемы политики и проложило путь к новым подходам к национальной безопасности.

Использование финансовой разведки продолжает выявлять связи и ассоциации между врагами Америки, которые обычно остаются незамеченными, когда эти враги рассматриваются по отдельности через призму обычной разведки. Доктрина "следуй за деньгами" и анализ финансовых сетей резко высвечивают как возникающие угрозы, так и уязвимые места противника.

Процесс внесения в перечень, осуществляемый Казначейством, с его публичным компонентом "имя и позор" и механизмами обеспечения международной финансовой изоляции, поднял сложные и фундаментальные вопросы, имеющие отношение к национальной безопасности. Как отмечалось в главе 3, в процессе включения в перечень возник вопрос о том, как относиться к поддержке Саудовской Аравией некоторых подозрительных ваххабитских целей и организаций, а также к историческим связям этих организаций с арабскими моджахедами. Кроме того, возникли и продолжают оставаться актуальными новые споры, в том числе о том, как относиться к организациям, собирающим деньги на террористов-смертников и пропагандирующим их использование, таким как "Братья-мусульмане".

Вскоре после 11 сентября возник вопрос о том, следует ли назначить харизматичного клирика и сборщика средств "Братьев-мусульман" шейха Юсуфа аль-Карадави. Карадави был высокопоставленным лидером "Братьев-мусульман" и священнослужителем, изгнанным из Египта многолетним египетским силовиком Хосни Мубараком. В Катаре Карадави зарекомендовал себя как ведущий мировой рупор исламистских идей. Благодаря популярному шоу на канале Al Jazeera, глубокому исламскому авторитету и политическому влиянию, некоторые представители правительства США называли его "Ларри Кингом" и "Билли Грэмом" арабского эфира. Когда в 2011 году президент Египта Мубарак пал от власти, Карадави триумфально вернулся в Каир на прием и митинг перед сотнями тысяч последователей. Его возвращение предвещало приход "Братьев-мусульман" к власти и правлению, которое сейчас наблюдается в Египте.

Эти дебаты о назначении быстро превратились в косвенный ответ на более широкий и фундаментальный вопрос о том, как относиться к "Братству". Является ли "Братство" террористической организацией? Не скрывают ли его высшие руководители тайные планы и не оказывают ли они финансовую поддержку многочисленным террористическим организациям, выступающим против интересов США? Могло ли "Братство" действительно быть ненасильственным и умеренным, с которым можно было бы договориться или кооптировать для сотрудничества с Западом против "Аль-Каиды"? Это по-прежнему серьезные вопросы о природе и амбициях этого движения, особенно после арабских революций. Такие же споры о "Братстве" велись сразу после 11 сентября, в контексте включения Карадави в список, а затем мы включили в него и других лидеров "Братьев-мусульман", поддерживавших "Аль-Каиду". Вопросы о том, как относиться к финансовому содействию, должны возникать и впредь. Это сложные политические вопросы.