Требуется жадная и незамужняя

— Феромоны. Ты, наверно, заметила, что я слегка отличаюсь от жителей королевства? — с легкой иронией спросил Ле Ён. — Я не просто не привлекателен собой. Я из другой расы. Мои предки когда-то пришли в этот мир из какого-то иного. Поэтому я обладаю тем, чего нет у местных жителей — умением управлять собственными феромонами. Например, выпускать их, когда нужно. Но они не подавляют ничью волю. И ничего не навязывают. И уж тем более не околдовывают. Наоборот. Феромоны раскрывают истинные желания. Раскрепощают. Убирают всю эту шелуху ограничений, которую ты придумала в своей голове. Позволяют полностью отдаться своему истинному желанию, без запретов и ограничений. Вот только до сих пор они были бесполезны и не работали на алуярцах. А ты так похожа на меня… почти такая же. Я подумал — вдруг получится? Признаться, того эффекта, что последовал, я не ожидал. Ты не просто отдалась своему желанию. Ты… — тут он выдержал многозначительную паузу. — Делала это весьма охотно и активно, — он гаденько усмехнулся. — Так что хватит принимать вид оскорбленной невинности и признай уже, что всё у нас было по обоюдному согласию.

Я чувствовала себя так, словно получила пыльным мешком по голове.

Моя картина мира и представление о произошедшем рушились с каждой фразой Ле Ёна.

Отдалась истинному желанию? Никакого насилия и подавления воли не было? И я начала ненавидеть Ле Ёна совершенно напрасно?

Сегодня мое мнение об этом человеке уже немного изменилось, когда оказалось, что он не такая равнодушная сволочь, каким выглядел.

Теперь же выяснилось, не был анасар и домашним тираном, попирающим чужое мнение и исполняющим лишь собственные прихоти.

Потому что он был прав. С первой же минуты нашей встречи я хотела стать его женой. Но потом события завертелись таким образом, что мне пришлось затолкать это желание куда подальше, заменив его тщательно выпестованной ненавистью и отполированной гордыней. Я взращивала обиду, нещадно давя нежные ростки еще такого маленького женского счастья. И не хотела видеть, как страдает от создавшейся ситуации сам Ле Ён.

А ведь всё могло быть иначе, сказала я когда-то себе мысленно, обвиняя мужа во всех грехах.

Да, могло. Если бы я запомнила, как всё было на самом деле. Если бы мы просто поговорили, обсудив подробности того дня.

— Но тогда… почему я всё забыла? Откуда эта странная амнезия?

— Не знаю, — признался муж. — Я лишь хотел ускорить процесс, показав тебе, что твои сомнения смешны и не вовремя. Но не ожидал, что ты всё забудешь, — в задумчивости добавил Ле Ён. — Думаю дело в том, что ты, хоть и похожа на меня, но все-таки из другой расы. И даже из другого мира. Жаль, конечно, что так получилось, но как вышло — так вышло. И не волнуйся, — усмехнулся муж. — Феромоны на тебя больше не действуют. Беременность Лютом дала тебе иммунитет. Так что теперь, если что-то между нами и будет, то лишь после того, как ты откажешься от собственных запретов сама. По своей воле.

С этими словами он покинул комнату, оставив меня наедине с нерадостными мыслями.

Глава четырнадцатая. Будь поласковее

Так стыдно мне не было, наверно, никогда.

Выходит, наши зарождающиеся отношения и чувства разрушил вовсе не Ле Ён. Это сделала я сама, поверив в лежащее на поверхности. Не задумываясь, что там таится в чужой душе.

Да, в чем-то я оказалась права. Он и вправду применил немного магии. Магии тела и природного очарования, которое, если подумать, присуще любому человеку, каждому живому существу. То самое колдовство любви и влечения, помогающее мужчинам и женщинам найти друг друга в этом огромном разнообразии вариантов и возможностей.

И пусть муж использовал этот натуральный афродизиак сознательно, специально увлекая меня в ловушку желаний, я прощаю его. Учитывая свою репутацию самого уродливого человека королевства, Ле Ён был вынужден прибегнуть к такой подстраховке. Не мог же он знать, что в глазах потенциальной жены он симпатичен не просто как мужчина. А как желанный мужчина. Без всяких феромонов. Просто так.

Вот только жена, со своей стороны, не разобравшись, сделала его жизнь невыносимой.

Какой же ненормальной и гадкой, должно быть, я ему казалась! Со своими претензиями и обидами. Мужик реально не понимал, что сделал не так, и чего от него надо этой сварливой женщине. И почему она, вместо того, чтобы продолжать с ним кружиться в семейном танце любви, вдруг воспылала ненавистью…

Теперь понятнее стало его неприятное поведение, всего лишь бывшее естественной реакцией на мое собственное.

Надо бы извиниться…

Я смотрела на дверь, через которую ушел обиженный муж, и чуть не плакала. Надо бы броситься следом, догнать, обнять и просить прощения, слёзно, со всей искренностью! Но не могла заставить себя сделать и шага. Стыд, раскаяние и сожаление грызли мою душу. Как мне смотреть ему в глаза. Как? И простит ли он в ответ? Ведь ненависть той, на ком он имел несчастье жениться, зажгла фитиль неприязни и в нем самом…