Требуются доказательства. Бренна земная плоть

– Разве что самую малость. Мне хотелось бы, чтобы вы сами на них посмотрели, без предвзятости. Итак, начнем с Джорджии Кавендиш. Это исследовательница, я однажды вытащил ее из какой-то грязной дыры в Африке, и мы сдружились. Поистине замечательная женщина. И она, сами убедитесь, вполне оправдывает свою репутацию. Далее, ее брат – Эдвард Кавендиш. Он занимает какое-то положение в городе, с виду похож на церковного старосту – духовника старых дев, – но мне кажется, в молодые годы изрядно погулял. Так, еще некто Нотт-Сломан. Во время войны был большой шишкой, сейчас держит какой-то клуб. Филипп Старлинг…

– Что? Это какой Старлинг, тот, что из Оксфорда, член Совета колледжа Всех Святых?

– Он самый. Вы что, знакомы с ним?

– Знаком? Это мой университетский преподаватель, и не просто преподаватель – он едва не пристрастил меня к древнегреческому. Чудесный старичок. Его я сразу исключаю из круга подозреваемых.

– Весьма непрофессионально с вашей стороны, – ухмыльнулся О’Брайан. – Вот, пожалуй, и все. А впрочем, нет, забыл кое-кого. Лючия Трейл, профессиональная соблазнительница. Держите ухо востро, иначе попадетесь ей на крючок.

– Хорошо, буду держаться подальше от этой Далилы. Теперь вот что. Вы сами примете меры предосторожности или хотите, чтобы этим занялся я?

– Да времени у нас еще достаточно, вполне достаточно, – лениво потянулся О’Брайан. – Пистолет у меня есть, и я не разучился им пользоваться. К тому же у меня ощущение, что наш шутник сдержит слово и не помешает мне мирно насладиться рождественским ужином. Вы когда-нибудь слышали историю про лорда Коссона и козла?

Всю оставшуюся часть вечера О’Брайан потчевал гостя всякими скандальными рассказами, касающимися в основном видных персон и вполне подтверждающими его репутацию человека, который не считается ни с какими авторитетами. Позднее, укладываясь спать, Найджел услышал стук входной двери и шаги, удаляющиеся к садовому домику. В голове у него путались противоположные впечатления от хозяина, хотя сохранялось и ощущение, что есть, есть какой-то ключик, надо лишь за него ухватиться, и фрагменты соберутся в цельное изображение. В сонных раздумьях Найджела постепенно выделились и обрели форму три обстоятельства. Первое: Брайан воспринял содержащиеся в письмах угрозы куда серьезнее, нежели хотел показать сэру Джону Стрейнджуэйсу. Второе: свет, который он бросил на отдельные части общей картины, оставил другие ее части в еще более густой тени. И третье: даже при таких условиях странная намечается вечеринка. Если бы Найджел заглянул сейчас в окно садового домика, то увидел бы кривую усмешку на губах О’Брайана, устраивающегося на ночь в походной койке, и услышал бы, как коротышка-авиатор негромко читает равнодушным звездам страстные строки какого-то драматурга-елизаветинца, то, может быть – а может быть, и нет, – многое стало бы ему яснее.

Глава 3 Рождественский рассказ

Найджела разбудил оглушительный стук в дверь.

О боже, неужели случилось? – такова была первая мелькнувшая у него в голове мысль. За ней последовал простой, но до ужаса натуральный образ часового, заснувшего на посту. Найджел облизнул пересохшие губы и прохрипел:

– Войдите!

На пороге возник Артур Беллами. Его физиономию озаряла блаженная улыбка, которая, однако, мгновенно сменилась едва ли не комическим сочувствием к гостю.

– Мать честная, мистер Стрейнджуэйс, сэр, да вы никак нездоровы! Белый, как простыня, право слово. Полковник наказал подать завтрак к девяти, но, может быть, вы хотите поесть здесь?

– Все в порядке, Артур, – с легкой дрожью в голосе откликнулся Найджел. – Ничуть я не болен, ерунда… сон дурной мне приснился.

Артур постучал по носу-блинчику и важно кивнул:

– Ага. Перебрали полковничьего бренди. В голове беспорядок. Когда желудочный сок сворачивается, что бывает? Вот именно. Что-то не то с головой. Кошмары. Они самые.

Найджел не успел оспорить научную основательность сего суждения, ибо в этот момент откуда-то из-под окна донесся звучный баритон:

– И мимо Слейни два коня…

Артур Беллами, закинув голову, начал подпевать неверным и гнусавым баском. Найджел, никогда в таких случаях не отстававший, тоже запел хриплым облигато. Вскоре к дуэту присоединился еще дуэт – пары деревенских псов, – и лорд Марлинуорт, пребывавший у себя в спальне в Чэтем-Тауэрз, с достоинством, но осудительно постучал костяшками пальцев по кровати с матрацем на гагачьем пуху.