Трехликая сторона

Кога обратился к гостям; я увидела, как он доброжелательно вытягивает руки и почтительно наклоняет широкий лоб – не слишком низко, чтобы не уступить преимущество хозяина, но достаточно, чтобы выразить глубокое уважение. Его приветственная речь звучала тихо, точно из-за десятка закрытых дверей. Я вслушивалась до боли в ушах, однако Джорджия будто бы нарочно громко гремела посудой, да и Пенелопа не переставая ворчала о чем-то своем. Вскоре обе девушки, распустив подобранные во время готовки волосы, взяли по подносу и двинулись относить горячие блюда в зал. Осторожной тенью я шмыгнула следом.

У каждого ассасина на правом плече мантии серебряными нитями был вышит завораживающий драконий глаз, а под ним в более мелком масштабе располагалась какая-либо буква – символ принадлежности к определенной крепости. В Хофогон приехал разношерстный отряд; я разглядела буквы: «А» – замка Аганда, «З» – Закросы, «Б» – Больролля…

Заветная «Т» тоже была здесь. Сир Кога радостно пожимал ладонь ее обладателю, стоявшему во главе других ассасинов.

– … надеюсь, в скором времени самочувствие принца улучшится. И все же я счастлив, что препятствия не помешали вам приехать.

– Заключение перемирия стоит преодоления любых препятствий.

О, я узнала бы этот голос из множества. Спокойный, отрывистый, негромкий и безучастный; голос, обещавший вспороть мне горло, коснись я еще хоть раз его обладателя. Из семнадцати известных мне ассасинов Танатра именно он приехал подписать соглашение. Тот, кто почти наверняка не пошевелит и пальцем, чтобы помочь мне.

Кога окинул беглым оценивающим взглядом девушек в платьях, удовлетворенно улыбнулся и повел Нодреда к столу, воодушевленно жестикулируя и что-то любезно ему выговаривая. Сцепив от досады зубы, я попыталась убедить саму себя, что в отряде могло вообще не оказаться ни одного знакомого лица, и что мне, по сути, даже повезло. Пусть Нодред и не захочет помогать, он хотя бы сможет передать Варго, где меня искать, а уж он точно не оставит меня в плену у неприятелей.

В зал ворвались еще несколько рыцарей и несколько глупо хихикающих женщин из привилегированного сословия, и в нем практически не осталось свободного пространства. Женщины старались подобраться поближе к ассасинам: закрутить роман с представителем чужого клана им наверняка представлялось страшно романтичным. Я затянула волосы за уши, открывая лицо, в надежде, что Нодред еще не успел его забыть, и приступила, наконец, к своим прямым обязанностям. За это Джорджия, решившая было, что сегодня помощи от меня не дождется, наградила меня полным благодарности взглядом. Волнение за монотонной работой слегка улеглось; осмелев, я стала подходить ближе к ассасинской делегации, однако Нодред в своей привычной незаинтересованной манере полностью игнорировал мое присутствие. Наверняка он, как и любой другой привыкший к жизни в замке человек, давно научился не замечать обыкновенных служанок. Проклиная обезличивающую серую униформу, я бродила взад-вперед, пытаясь попасться ему на глаза, но все было тщетно.

Обед продолжался целый час. Мясные блюда на подносах сменились десертами, и пора было начинать беспокоиться о скором окончании торжества. Я была на грани отчаяния, когда девушка в приторно-розовом платье, сидевшая за краем стола и прибывшая в Хофогон вместе с ассасинами, по нерасторопности обронила кубок с вином и забрызгала шелковый подол своего наряда. Ее беспокойное круглое лицо, склонившееся над темно-красным пятном, показалось мне знакомым. Она была юной, гораздо младше меня, но практически моего роста и телосложения. Осмотрев ее с ног до головы, я догадалась.

– Вам нужно подобрать другую одежду, – торопливо взяв ее за локоть, я вывела ее из-за стола. – Не беспокойтесь, миледи, я все застираю… Опра, ты узнаешь меня?

Дочь Сафея – палача и, одновременно, тюремного стражника Танатра – изумленно захлопала глазами. Ее отец оказался недостаточно ловок для ремесла ассасинов, однако весьма силен и, главное, безжалостен для того, чтобы занять страшную должность королевского дознавателя, пытавшего и обезглавливавшего противников. В Танатре я редко пересекалась с Опрой, но в первое время мне приходилось пользоваться ее одеждой, и поэтому я надеялась, что она вспомнит меня. Хотя бы из-за тех трех юбок, которые мне когда-то принес Диника, и которые я лично ей вернула.

– Ну… – девушка сомневалась.

– Кира, – подсказала я. – Полгода назад…

– А, конечно, – облегченно закивала она, избавив меня от надобности пересказывать историю своего появления в Танатре. – Да, я узнаю тебя.

– Что ты здесь делаешь?

– Нас послали в качестве подарка.

– Подарка? – отшатнулась я. – Как это?