Трехликая сторона

Внутри все оборвалось. Я отвернулась. За спиной разразился бранью «слабоумный друг» Роя, и вскоре яростный монолог его сменился не менее яростным спором. Кто-то рассмеялся – наверное, то был третий стражник. На ватных ногах я побрела обратно к замку. Подделать подпись? Даже думать нечего, все равно неизвестно, как у рыцарей пишутся указы и как хорошо дежурные знают почерк своего наместника. Спрятаться у кого-нибудь из мещан? Я оглянулась, обводя тяжелым взором темную улицу выстроившихся шеренгой маленьких домов. Затем приблизилась и несмело постучалась в один. Низкая деревянная дверь отворилась с ощутимой задержкой. Из помещения дунул теплый воздух, потянуло ароматом свежеиспеченного хлеба. Хозяйка была одета в широкие джинсы и бесформенную черную кофту, до самых ее бровей опускалась раскосая волна густой челки. У нее был ровный нос, длинные, очень сухие на вид русые волосы и черно-карие глаза. Она показалась мне похожей на кого-то давно забытого: то ли на продавщицу мороженного, ларек которой располагался возле моего дома, то ли на актрису средних лет какой-нибудь малоизвестной комедии.

– Чем могу помочь?

– Я хотела бы… попросить, – сбивчиво пробормотала я. – Позвольте мне переночевать в вашем доме.

Женщина осмотрела меня, задержалась взглядом на серой униформе прислуги и твердо ответила:

– Боюсь, у нас нет свободного места.

– Я готова лежать на полу, хоть возле двери. Обещаю, что даже не зайду в вашу комнату. И не попрошу еды, – быстро добавила я, предположив, что женщина просто не желает делиться своими запасами.

– Девочка, – ее лицо приобрело суровое выражение, заставляя меня отшатнуться. – Я бы с удовольствием поменялась с тобой местами, но ты не предлагаешь мне ничего подобного. Твоя просьба – жалкий каприз, и мне наплевать, что именно тебя заставили делать. Ты живешь в замке, – грозное ударение упало на последнее слово, словно она считала замок не менее чем уголоком рая. – Живешь без особенных хлопот, скачешь из спальни одного милорда к другому, а когда кто-то из них требует чуточку большего, тащишься на улицу с видом бедняжки и обрекаешь семью глупых добряков, давших тебе приют, на казнь за укрывательство. Ни твой дрожащий голосок, ни большие умоляющие глазки не заставят меня изменить решение. Уходи.

Дверь резко захлопнулась перед моим носом. От растерянности и скоротечного завершения разговора я даже не успела огорчиться провалу. Пошла себе дальше, больше не пытаясь стучаться в дома, – нужно было еще по словам Хелейн догадаться, как сильно завидуют мещанки рыцарским служанкам. Искать у них помощи было опрометчивой затеей.

На улице становилось все холоднее, порывы ночного ветра набегали часто и беспощадно, заставляя меня ежиться и активно растирать руками собственные плечи. Я бродила в окрестностях замка, глуша желание войти в него и согреться скудными мыслями о том, что если мне удастся серьезно заболеть, Кога, возможно, временно оставит меня в покое, а уж там будет предпринята следующая попытка побега, и она-то сложится удачно. Бродила почти до самого утра, после чего, замерзшая и уставшая, вернулась в комнату служанок, чтобы взять-таки куртку. Там оказалась только маленькая Хелейн. Разбуженная моим появлением, она присела в кровати, посмотрела на меня заспанными глазами и охнула, обнаружив красное от слез и холода лицо.

– Ты в порядке?

– Нет, – просипела я простывшим голосом. – В этой проклятой крепости есть место, где можно спрятаться?

– Спрятаться? От кого?

– Есть или нет?!

– Ну… – обескураженная моей настойчивостью, Хелейн поерзала на месте и свесила с кровати свои тонкие белые ноги. На ее левой икре я заметила синяк, отчего почувствовала новый приступ отвращения: к безызвестному рыцарю, который его поставил, к глупой девчонке, считавшей это лучше жизни вне замка, и ко всему их омерзительному клану. – Наверное, если забраться в свободную камеру для заключенных, тебя никто не найдет там…

Заключенные. Алекс и Серж могли гнить за решеткой, а я даже не додумалась проверить темницу! Запястье Хелейн в мгновение ока очутилось в моих пальцах.

– Отведи меня. Сейчас.