Треки смерти

Мне хотелось, чтобы ничего этого не было. Словно вытащили штепсель из розетки, а потом вставили обратно. В тот день, после того как ранил Тэракадо Тоору в туалете, я точно избавился от ножа. Когда входил и выходил из здания, старался не попасться на камеры слежения. Но к чему это все было, если Тэракадо Тоору все рассказал этой молодой девке, которая открывала семинар? И о нашей с ним связи, и о происшествии двадцатипятилетней давности, и о шантаже?

Старый сыщик потер подбородок с таким взглядом, как будто смотрел в дальнюю даль.

– Однако бывший учитель своего бывшего ученика-то…

Запись 3

https://eksmo.ru/entertaining/chelovek-syurpriz-ID15683821/

История 3 Сверчок

1

– А давайте рванем сегодня к сосне с вырванными корнями?

Гнавший впереди всех на велике Сверчок повернул назад свою большую голову – всю в поту.

– Томиока, ты же не видел еще? Сосну-с-корнями.

Я покачал головой, и Сверчок расплылся в улыбке.

– Отлично, тогда я тебе ее покажу.

Мы ехали один за другим по широкой дороге, ближе к обочине. Впереди Сверчок, потом я, Камиму, Симому и Журавль. Камиму – сокращенно от Камимура, а Симому – от Симомура. Говорят, такие фамилии часто встречаются в этих местах, но я пока никого не встречал, кроме них двоих. Журавль (Цуру) – от Цуруя. Но почему Сверчка так прозвали, я не знал. Я переехал сюда весной, всего лишь три с половиной месяца назад, и был в четвертом классе.

– А сосна-то с корнями… – начал говорить я.

Но Журавль, ехавший позади всех, перебил меня:

– Че ж не поехать. Только деньги как делить будем?

Наверное, под деньгами он имел в виду монетки, которые кидали к корням сосны. Если ехать прямо по проспекту, то по правую руку виднеется пологая гора Томби. На полпути к ее вершине росла сосна-с-корнями. Ее так прозвали из-за того, что корни у нее раскорячились, будто поднимали собой ствол. В широко раскрытую полость взрослые кидали монетки – одну йену, пять, десять, а иногда, изредка, сто йен. Когда жил в Токио, я видел, что в фонтане парка на дне лежит много мелких монет. Наверное, и у сосны что-то похожее.

– Деньги, если будут, отдадим Томиоке. Он впервые там, – сказал Сверчок и улыбнулся, будто напоказ.

– Да мне деньги не…

– Перестань. Все тебе отдадим. Мы сто раз уже поровну делили.

Седло дамского велосипеда Сверчка было опущено почти в самую нижнюю позицию. Для ученика четвертого класса начальной школы Сверчок был крупным парнишкой, но, наверное, его мать была еще крупнее, поэтому, не опустив седло, он не смог бы кататься. Мы же все ездили на велосипедах, подходивших нам по размеру. Своего велосипеда, пожалуй, не было только у Сверчка, если считать его одноклассников (хотя их было немного). Но никто над ним не подшучивал. Правда, не потому, что все по-доброму относились к нему.

– Да мы никогда поровну не делили!

– Ага.

Камиму и Симому перешептывались, а Сверчок тут же нажал на тормоз маминого велика. Мы ехали позади него и поспешно затормозили, колеса заскользили по земле, и велосипеды легонько столкнулись.

Сверчок обернулся, и его лицо показалось еще крупнее, чем обычно.

– Чего вы там шепчетесь?

– Ты всегда больше всех себе берешь, – сказал Камиму, резко подавшись назад.

– Так никто из вас не против.

– Ну-у… ты зачастую вообще не делишься.

– А чего вы только сейчас мне об этом говорите?

Сверчок в общем-то никому не угрожал, по его лицу было видно, что он искренне удивлен.

Но он был крупного телосложения, руки и ноги полные, говорил басом, когда у нас ни у кого голос еще не ломался, так что любое выражение его лица выглядело очень весомо. А Камиму и Симому были такими же коротышками, как и я сам.

– Ладно, проехали, – пробормотал Камиму, отводя взгляд, и Симому легонько кивнул.

Сверчок приблизил к ним лицо и уточнил с выражением искреннего сомнения на лице: «Точно все хорошо?»

За эти три с половиной месяца такое часто случалось, поэтому я молчал, делая вид, что чувствую себя неловко, а на самом деле думая о другом: как бы мне отделаться от поездки к сосне-с-корнями? Не то чтобы мне не хотелось посмотреть на нее. Говорили, что она напоминает стоящего осьминога, поднимая толстый ствол своими переплетенными корнями. Но по пути к горе Томби нужно долго ехать прямо по широкой дороге, повернуть направо и перебраться через реку Осако. А туда мне не хотелось. Не хотелось видеть цветы, которые дедушка и бабушка приносили в память об отце.

– Какой смысл вспоминать, что было раньше? То, это…

Журавль достал носовой платок, вытер шею, аккуратненько сложил его и отправил обратно в карман. Шея у Журавля была длинная и тонкая – может, это бросалось в глаза еще из-за его прозвища. И ноги очень длинные, он был где-то одного роста со Сверчком.

– С чего бы Ками и Симо всерьез на тебя обижаться? Если уж решили ехать, то поехали скорее. До сосны-с-корнями пипец сколько добираться.

– Это точно. Поехали. Но сегодня если увидите мелочь, не хватайте ее себе, договорились? Томиока в первый раз, так что все ему отдадим, ладно?

– Да я не хочу туда!