Тремпиада

— Никуда мы не опоздали! — не выходя из машины, кричит подруга. — Поехали! Вы только посмотрите, кого я вам привезла…

Рядом с ней в машине сидел кто–то бородатый, в широкополой шляпе, из–под которой закрученной спиралью антенн свисали пейсы.

Той смотрел на этого немолодого, пухлого мужчину, и не мог представить себе, что он — и есть тот самый учитель, толкователь каббалы и знаток здешних мест. И хотя он сидел рядом, как–то мало верилось, что этой ночью всем им предстоит пробыть вместе и даже встретить рассвет…

Между тем духовный наставник Танки, одетый в черный костюм и белую рубаху, пристально всматривался в расстеленную на коленях карту здешних мест, делая в ней какие–то пометки.

Ехали молча, но молчание не было тягостным. Наконец, где–то на краю леса за Цфатом, учитель попросил остановить машину. И пока он, крупный, полный, выбирался из тесной коробочки Танкиного «пежо», Той думал о той отваге, что, несомненно, присутствовала в этом человеке. Той честно пытался дать себе ответ: а смог бы он сам, вот так, запросто, по доброй воле, без компании и добрых друзей, остаться в ночном лесу? И он не нашел что себе ответить.

— Вы посмотрите, какую сумку он тащит в лес! — смехом прерывает Танка мысли Тоя. Она разворачивает карту, оставленную ей каббалистом, на которой тот сделал карандашные отметки энергоемких мест.

— А знаете, что у него в той сумке? — Танка включает первую передачу, и машина медленно ползет в гору. — Никогда не догадаетесь! Полная сумка книг!

Той чувствует, как растет в нем уважение к их попутчику. Это было не просто восхищение каббалистом, это было признание его бесстрашия, с которым он запросто вошел в ночной лес…

Той снова вспомнил его белые, пухлые, как у ребенка руки, и подумал, что, пожалуй, дело не в отваге. Отвага, скорее, присуща воину. Этот же раввин воином не был. Пожалуй, тут присутствовало нечто иное.

— Вера? — почти пропела сияющая от счастья Лика.

— Возможно, — тут же согласился Той, прислушиваясь к собственным ощущениям. Веры, о которой говорила Лика, он в себе не ощущал. А ведь Лика права: именно вера делает человека бесстрашным.

Танка остановила машину:

— Все, — сказала она, — дальше дороги нет. Идем пешком.

2

Луна била во все свои барабаны шаманской ночи. Сердца колотились в унисон с лунной музыкой, размазавшей по небу охапку звездной пыли.

«Могилы праведников», — прочла Танка сияющую фосфором табличку. Ее голос показался Лике странным, нездешним… Впрочем, так бывает всегда, когда думаешь о чем–то своем.