Трепет черных крыльев

— Алуфы[23] Мунка Шломес и Леон Каро нашли его, когда он был еще совсем теплым, — ответил вместо Майзеля Высокий рабби. — Они возвращались с заседания совета общины. Говорят, еще успели заметить странное движение чуть в стороне от тела. Словно взмах огромных черных крыльев. Впрочем, о крыльях говорит Леон Карно. Мунка утверждает, что ничего такого не видел.

Господин Майзель нахмурился.

— Малка Эгерова тоже говорила о черных крыльях, которые, как ей кажется, она увидела в окне. Кроме того, и она, и Шломес с Каро упоминают какой-то металлический отблеск. Словно некий обладатель огромных крыльев держал в руке какую-то вещь… какой-то предмет… — Он невольно понизил голос.

— Нож, — закончил за него рабби Лёв. — Нож, которым он перерезал горло ювелиру Эгеру. И остальным, думаю, тоже.

В уютной гостиной раввинского дома повисла тяжелая тишина. Слова рабби Лёва вызвали у обоих гостей тягостное чувство. Ганс рассеянным жестом пригладил бороду. Майзель в очередной раз кончиком языка провел по губам.

— Совет парнасов поручил мне просить вас, рабби Лёв, о помощи, — сказал он.

Рабби Лёв нахмурился.

— Я уже сказал… — произнес он, но вдруг замолчал. — Погодите, — лицо его выразило величайшую степень удивления, — погодите… Не думаете же вы… Это из-за крыльев, да? То есть из-за разговоров о крыльях?

Майзель опустил взгляд и кивнул.

— Ходят слухи, что преступник вообще не человек, — сказал он, понизив голос. — Ходят слухи, рабби, что это порождение преисподней. Призрак. Многие его уже только так и называют — Призрак.

— Святые небеса! — Раввин всплеснул руками. — Что за глупости? Вы же разумный человек, Мордехай Майзель, как же вы можете повторять такое?

— Я все понимаю, — расстроенно сказал Майзель. — Но переубедить весь город я не в силах! Парнасы поручили мне просить вас вмешаться и изгнать этого Призрака из нашего города, рабби Лёв! Верните его в ад, из которого он вышел!

Услыхав о преисподней и призраках, Давид Ганс ощутил, как по спине пробежал неприятный холодок. Рот его наполнился слюной, он поспешно протянул руку к кубку с вином, сделал глоток. Вино показалось очень горьким.

Судя по изумленному лицу раввина, его тоже поразили слова парнаса.

— Рабби Лёв, — добавил Майзель после долгой паузы, — однажды вы уже отвели ангела смерти от нашего города. Мы все об этом помним. Вы указали тогда на двух женщин, которые своей неосторожностью и слепой любовью к умершим детям призвали Малах-а-мовеса на нашу общину. Вы спасли…

— Майзель! — раздраженно произнес раввин. — Майзель, это было то, что доктор Фракасторо[24] из Падуи назвал in-fectio! Несчастные сохранили вещи умерших от болезни детей, вот болезнь и пошла свирепствовать! Я вам объяснял: вещи больных содержат семена болезни, и от прикосновения к ним могут заболеть и другие!

Парнас горько усмехнулся.

— Но разве эти ваши семена чем-то отличаются от дыхания ангела смерти? — воскликнул он. — Какая разница, как что называть? Вы — и этот падуанский доктор — называете это «семена болезни». А простой человек говорит об ангеле смерти. Какая разница, как назвать то, что нас убивает? Рабби, я прошу вас: вам открываются многие тайны. Попросите же Всевышнего, он вас любит, он откроет вам и эту тайну!

Последние слова Майзель почти выкрикнул, после чего опустил голову и замолчал. Он выглядел так, словно из него вдруг выпустили воздух.

3

Высказав всё, ради чего пришел, Майзель заторопился. Раввин не стал его задерживать. Было уже поздно, но парнаса сопровождали два охранника — дюжие парни с посохами в руках.

После его ухода раввин расстроенно сказал:

— Он прав. Мы играем в слова, а это нехорошо. Какая разница, как что называется? Когда в молодости я несколько лет проучился в Кракове, я посетил несколько лекций по естественной магии[25]. Их читал доктор Иоганн Фауст. Однажды он всю лекцию посвятил именно разнице в словах, которыми пользуются ученые люди и неучи для того, чтобы назвать одинаковые явления… — Он вздохнул. — Думаю, я должен исполнить просьбу совета парнасов.

— Но как? — спросил Ганс. — Как вы собираетесь это сделать?

Рабби Лёв пожал плечами.

— Так же, как всегда. Я буду молиться. Может быть, Господь откроет мне истину. — Он помолчал. — Но, кроме того, я хочу тебя попросить, дорогой Давид, еще раз поговорить со всеми свидетелями убийств. И обрати внимание на мелочи. Например, какого цвета и формы были язвы на губах убитых? Как выглядели раны? В какое время были совершены преступления? Опросите близких. Может быть, у жертв был какой-то общий враг? Словом, поговорите, посмотрите. Вечером я буду вас ждать.

Раввин дал в сопровождение Гансу своего слугу.

— И не спорь со мной, Давид, — сказал он бывшему ученику. — В одном Майзель, безусловно, прав: неладно в Еврейском городе. Уже стемнело, а в темноте стало опасно ходить. Береле тебя проводит. Вряд ли преступники рискнут с ним связываться… Берл! Дитя мое, проводи господина Ганса до самого дома.

Берл кивнул.

Утром, едва проснувшись, Давид Ганс узнал от кухарки, что минувшей ночью было совершено очередное преступление.