Трепет черных крыльев

— Ах, вот оно что! Я как раз уезжал в Познань… — Вдруг он оторвался от схемы и взглянул на Давида. — А с кем она обручилась?

— Сейчас вспомню… — Давид на мгновение задумался. — Ах, да! с Иегудой Гусом.

— Вот как, — протянул раввин. — Иегуда Гус. Кажется, он в отъезде?

— Да, он уехал в Моравию по делам. Свадьба должна была состояться после его возвращения — через три месяца, кажется.

— Иегуда Гус, — повторил рабби Лёв. — Племянник Авраама Эгера. Ривка Фуксова. Мать невесты, — он нахмурился. — Йосеф Лемелес. Двоюродный брат Ривки Фуксовой, — произнося эти имена, раввин быстро чертил соединявшие имена линии. — Шмиль Кафка. Шадхан. Вовсе не портной, а сват. — Он пристукнул грифелем по пустому месту в центре доски. — Обручение состоялось два месяца назад. Сразу же после этого начинаются убийства. — Отбросив грифель, рабби Лёв кивнул Гансу: — По-моему, наш ангел смерти очень недоволен будущим браком между Иегудой Гусом и Ханной Фуксовой.

Ганс посмотрел на схему. Теперь новые линии указывали на связи между жертвами. И эти линии сходились к написанному в середине доски слову «свадьба». Вновь, как тогда, когда он впервые услышал из уст Мордехая Майзеля о злом духе, по спине его пробежал неприятный холодок. Он спросил:

— Значит ли это, что следующей жертвой может стать жених? — И сам поразился тому, как хрипло прозвучал его голос.

Рабби Лёв ответил:

— И жених, и невеста. Мы этого не допустим. Но для этого нужно действовать без промедления. — Он вышел из-за стола и принялся расхаживать по комнате взад-вперед. — Конечно, теперь намеченными жертвами должны стать Иегуда Гус и Ханна Фуксова. Мы могли бы устроить ему ловушку, если бы знали, в какой последовательности злодей собирается действовать. Но этого мы не знаем. — Раввин остановился. — Как же нам поступить? — Давид растерянно пожал плечами. — Он должен принять наш выбор. Нам нужно, чтобы он решил напасть на Ханну.

— Почему? — Ганс удивленно взглянул на старого учителя. — Это же опаснее! Девушка гораздо слабее…

— Да, слабее, но сила в данном случае неважна, — нетерпеливо перебил раввин. — Мы видели, что убийца весьма силен, и будет ли ему противостоять жених или невеста, все равно. Но молодой Гус отсутствует. И мы не знаем, будет ли убийца терпеливо ждать возвращения намеченной жертвы в Прагу или нападет на девушку, а уже потом расправится с ее женихом.

— Тем не менее это возможно, — заметил Давид Ганс.

— Да. Потому я и говорю: мы должны сами выбрать. — Он замолчал и некоторое время молча ходил по комнате. Остановился перед Давидом. — Как думаешь, в каком случае он захочет сначала напасть именно на Ханну?

Давид задумался.

— Мне кажется, — медленно произнес он, — Ханна должна стать его последней жертвой.

— Именно так! — воскликнул Высокий рабби. — Пока он знает, что жених жив и должен скоро приехать, девушка в относительной безопасности. Так сказать, в состоянии неустойчивого равновесия. Мы должны это равновесие нарушить.

— Но как? — Ганс все еще не понимал.

— Думаю, следует распустить слух, что молодой человек погиб в Моравии. И у нашего злодея останется всего одна возможная жертва. А ее мы в течение всей траурной недели не оставим одну. Ни на миг. Нам с тобой придется день и ночь проводить в доме Ханны. И пусть все знают, что мы ограждаем ее от попыток злодея убить и ее.

— Тогда преступник не рискнет на нее напасть! — сказал Давид Ганс разочарованно. — Как же мы заманим его в ловушку?

— В последний, седьмой день траура, — ответил раввин, — мы уйдем. Он поймет, что нужно действовать без промедления, пока кто-нибудь снова не начал охранять Ханну. И непременно попытается забраться в дом, как только мы уйдем. И вот тут-то нашего ангела смерти и будем поджидать мы.

4

Заканчивалась траурная неделя — шив’а. Почти все, желавшие выразить сочувствие девушке, нежданно-негаданно оставшейся круглой сиротой, успели это сделать. Ханна, миловидная особа с лицом, потемневшим и осунувшимся от горя, сидела на полу на расстеленном одеяле, как то предписывали обычаи. Она зябко куталась в суконное покрывало. Слов несчастная, видимо, не слышала — слишком потрясла ее душу жуткая смерть матери. Едва взгляд ее падал на перевернутые в знак траура стол и стулья, как она в очередной раз начинала плакать.

Внутреннее напряжение, не оставлявшее в эти дни Давида Ганса, достигло предела. Всю неделю он, сидя на полу рядом с рыдающей Ханной, вглядывался в лица соседей и знакомых семьи Фукс. Ганс был уверен, что преступник непременно появится в доме жертвы. Если предположения рабби Лёва точны — а Давид в этом не сомневался, — злодей захочет лично проверить, действительно ли девушка находится под защитой. Мало того: он должен появиться именно сегодня, в последний день. Он должен убедиться в том, что защитники Ханны, он и Высокий рабби, ушли домой.

Но ни один из тех, кто в течение этого дня приходил к девушке, никак, по его мнению, не мог оказаться безжалостным убийцей. И это пугало Давида больше, чем внезапная встреча со злодеем лицом к лицу.