Трещина

— Ну точно — он! — подтвердила Мария Семеновна, волнуясь не меньше инженера. — А я вижу, лицо очень знакомое. Где, думаю, я его видела? А это вон кто! Он, он это!

— Теперь и я его узнал, — подхватил Борис, — хотя и видел краем глаза, да и то спящего.

— А я, хоть и не видел его ни разу, — произнес в свою очередь Николай, — думаю, что никакой дикарь не стал бы искать защиты у такого чудовища, каким наверняка в их глазах представляется наш автобус, скорее он согласится принять смерть от руки своего соплеменника.

Климов сплюнул от досады.

— Повезло алкашу, — процедил он сквозь зубы.

— А вы не завидуйте, — проговорила Мария Семеновна, — еще не известно, чего ему пришлось натерпеться. Не от веселой жизни, я думаю, он голым скачет по холмам, преследуемый дикарями. Я уверена, что пять минут назад он так же завидовал вам, как вы ему сейчас.

В лагерь возвращались другим путем. Новый пассажир, пес Первый, занял достойное место в кабине водителя рядом с Николаем.

Вместо двенадцати часов в лагерь прибыли в половине второго. Еще одно огорчение ждало колонистов. Как будто великан прошелся по лагерю огромной метлой, разметав бревна, заготовленные для частокола и аккуратно сложенные, и походную кухню Марии Семеновны. Кроме всего прочего исчезли запасы медвежатины, припрятанные кухаркой.

Олег Павлович хмуро оглядывал ужасный беспорядок.

— Интересно, кто бы это мог быть? Зверь или человек?

— Человек, — ответил Николай, указывая на еле заметный след на траве. Пес Первый яростно лаял в сторону леса.

— Чует непрошеных гостей, — сказал Борис. — Мне кажется, здесь были те, кто напал на Лепешкина, или их соплеменники.

— Маленькие, смуглые, живущие на деревьях, — в раздумье произнес Николай, вспоминая рассказ бухгалтера. — Судя по отпечаткам ног, это действительно они.

— Похоже, что все это время они за нами следили, — сказал Олег Павлович, — а так как в открытую напасть на лагерь опасались, то сделали это в наше отсутствие. Так что надо быть предельно осторожными и по одному в лес не ходить. Случай с несчастным Лепешкиным — хороший тому пример.

— Теперь у нас есть надежный сторож, — с улыбкой сказал Николай и кивнул на вертящуюся у его ног собаку. — Он в обиду нас не даст.

Глава девятая

…Мухин вздрогнул, словно от удара током. Он стоял на перекрестке у метро «Медведково» и крепко держал за нос тщедушного интеллигента с «дипломатом».

— Ай! Больно! Да отпустите же наконец! Хулиган! — визжал тот, извиваясь, словно уж на сковородке, и пытаясь освободить свой нос из железных пальцев Мухина. А Мухин ошалело смотрел по сторонам, тяжело дышал и глупо ухмылялся, но носа не выпускал. Нос же тем временем распух и посинел и был теперь похож на баклажан — как по цвету, так и по размерам.

Вмиг собралась толпа, движение на улице прекратилось.

— Что случилось? Кого сшибли? Что, все погибли? Все пятеро? — раздавались голоса в толпе, перекрываемые протяжными гудками автомобилей.

— Да никого не сшибли. Псих из дурдома сбежал, всем носы отрывает, — отвечали наиболее осведомленные.

Раздался свисток милиционера.

— Граждане! Прошу всех разойтись! Вы нарушаете движение автотранспорта!

Разумеется, никто не внял голосу блюстителя порядка. Тогда молодой гаишник протиснулся сквозь плотную людскую стену и столкнулся с обнаженным Мухиным. Лишь рваные листья лопуха, кое-где еще оставшиеся после всех передряг на бедрах Мухина, спасали его от абсолютной наготы.

Милиционер присвистнул и сдвинул фуражку на затылок.

— Одна-ако! — протянул он удивленно, еле сдерживаясь от того, чтобы не рассмеяться. — Граждане, вы что, другого места не нашли для выяснения отношений?

— Какие отношения?.. Ай! — прогундосил интеллигент с «дипломатом», продолжая извиваться. — Я его в первый раз вижу!.. Ой, больно! Да отпустите же мой нос в конце концов! Черт знает что такое!.. Налетел на меня, как коршун, прямо-таки из-под земли вырос и сразу же за нос уцепился. Папуас какой-то!

Мухин все еще тяжело дышал и никак не мог прийти в себя после передряг минувших нескольких часов. Он не очень-то верил в реальность происходящего, поэтому и не хотел отпускать носа того вертлявого очкарика с «дипломатом». Мухин боялся, что вместе с носом исчезнет и это прекрасное видение. Даже грозный вид милиционера не приводил его в трепет, как бывало еще совсем недавно, а самого блюстителя порядка ему хотелось прямо-таки расцеловать, и Мухин наверняка это сделал бы, если бы не нос… Проклятый нос!..

— Гражданин! Прекратите безобразничать и оставьте нос этого гражданина в покое! — послышался грозный голос милиционера. — Мало того, что вы нарушаете общественный порядок, вы еще создали пробку на таком оживленном перекрестке. Сейчас же прекратите!

— А вы меня не съедите? — с беспокойством спросил Мухин.

— Ни есть, ни четвертовать я вас не собираюсь, а вот в отделение препровожу с величайшим удовольствием. Хорошо, если отделаетесь пятнадцатью сутками. Отпустите нос!

— В отделение! — радостно воскликнул Мухин. — Да я… Да хоть сейчас! Сию же минуту!