Трещины и гвозди

Она пятится на пару шагов назад, в глазах мутнеет. Адрия чувствует, как соленые слезы быстро пропитывают ее чувства, насыщают ее изнутри болью. Но, сморгнув с глаз влагу, Адрия заставляет себя закопать боль поглубже, потому что Адам не потерпит ее слез. И она медленно направляется в его сторону, с каждым шагом понимая чуть больше. Глубже.

Она не хочет быть сильной, если эта сила дается такой ценой.

– Молодец, – следуя за ней взглядом, Адам сухо кивает. Произносит слова так, будто хвалит не собственную дочь, а очередного побитого жизнью пса. – Может быть, чему-то ты все же научишься.

Адрия чувствует, как дрожат ее губы, как дрожит она вся, но все равно приближается к собаке, пока та продолжает нервно скалиться, обнажая бледно-розовые десны. Адам сует ей тюбик с лекарством, и Адри неуверенно, медленно протягивает руку прямо над мордой псины, ожидая, что в любое мгновение Дебра вцепится в ее запястье и начнет драть в клочья, пока сама Адрия на глазах отца будет истекать кровью. Она быстро отгоняет от себя жестокий образ и сглатывает, пытаясь сосредоточиться лишь на собственных осторожных движениях.

– Смелее, – сурово произносит Адам. – Покажи, что у тебя тоже есть зубы.

Адрия неосознанно скалится в ответ на слова отца и склоняется к собаке, пытаясь обрубить весь свой страх и забросить подальше, в непроницаемую темноту всех прочих ненужных чувств. Но выходит скверно.

Руки ее трясутся, а телефон в руках вздрагивает. Пальцы неловко набирают сообщение, с трудом попадая по буквам. Приходится перепечатывать текст несколько раз, пока не будут подобраны правильные слова.

Адрия знает, что не стоит этого делать. Но, вслушиваясь в заливистый лай собаки под окнами, она также знает, что не может здесь оставаться. Все еще ощущая на коже острие чужих клыков и запах псины, она знает, что должна сбежать. Из двух зол всегда существует меньшее.

Адрия

Твоя мать все еще не вернулась?

Ответ приходит быстро:

Мартин

Да

Адрия

Предложение актуально?

– печатает она и отправляет поскорее, чтобы не позволить себе передумать.

Прежде чем на экране у сообщения загорятся две галочки «Прочитано», она вспоминает слова матери и добавляет наспех:

Адрия

Ты спасешь мне жизнь

Он отвечает не сразу.

Но когда сообщение приходит, Адрия бросает телефон и утыкается в подушку, сдерживая немой крик. Все тело сводит злостью. Болью и злостью на саму себя.

Сообщение от Мартина Лайла еще несколько секунд светится на экране сквозь сеть мелких трещин.

Мартин

Заеду

Глава 21

На пороге дома Лайлов Адрия неловко мнется, закусывая губу до боли и натягивая махристые рукава толстовки до кончиков пальцев. Щеки ее обжигает непривычный румянец, взгляд медленно обводит светлую гостиную, спотыкаясь о подробности чужой жизни. В первый свой визит сюда она почти не обратила внимания на обстановку – сквозь раздражение не заметила, какие приторно-милые в доме занавески, какой большой у Лайлов диван и как скрупулезно собран коллаж из фотографий в однотонных рамках. На них члены семьи Лайлов позируют в разных позах и местах. Мартин с удочкой. Мать с двумя сыновьями. Отец на фоне лесопилки. Той самой.

Адрия стыдливо отводит взгляд, точно фотографии посреди гостиной – нечто интимное.

Мартин жестом приглашает ее на диван, не заглядывая в глаза. Он не смотрел на нее всю дорогу, и вот теперь, в свете гостиной, его холодная отстраненность ощущается все ярче. А еще под лампами ей удается разглядеть синюшный след на его скуле – привет от Чарли, стало быть.

Адрия едва заметно морщится и садится, бросив сумку у дивана. Подушки обволакивают ее, убаюкивают в непривычном уюте, и она, утонув в этой уютной мягкости, выпрямляется, вытягиваясь в тугую струну.

Адрия догадывается, что ее присутствие здесь сейчас так же непонятно для Лайла, как и для нее самой, но ведь из двух зол существует наименьшее. Просто нужно выбрать.

Она заставляет себя заговорить первой, оглядывая просторную гостиную дальше. Плетеные коврики, изящные статуэтки на полках, вазочка с фруктами. Все это так непривычно, странно, и ее не покидает ощущение, будто все детали этой гостиной – не больше, чем музейные экспонаты. Тщательно подобранные элементы полноценного дома и не совсем полноценной семьи.

– Где Итан? – произносит она, поражаясь, как тихо и блекло звучит ее собственный голос. Так звучит голос тех, кто просит помощи?

Унизительно.

– В своей комнате.

– Он знает, что я здесь?

– Пока нет.

Диалог не клеится. Оторопь Адрии не поможет наладить контакт, как не поможет наладить его и многозначительное молчание, протянутое между ними красной нитью с последней встречи на парковке. Слишком многое произошло, чтобы они смогли превратить это все в слова.

Мартин возится на кухне позади нее, и Адри мысленно благодарит его за то, что он не задает лишних вопросов. О том, почему она здесь. От чего он спасает ее жизнь. И почему она сбежала тем вечером с парковки, оставив и Мартина, и Чарли, и всю эту ситуацию далеко позади.