Треснутая трубка

Саша решил, что о таком деле лучше говорить в темноте.

— А я так и не понимаю, почему ты обманул лесника, — сказал Ромаш, усаживаясь на стул рядом с книжной полкой.

Саша снова вспомнил, как неторопливо ждал лесник ответа на свои вопрос: откуда они — из города или из поселка? Что-то очень недоброе почудилось Саше в глазах Садкова. Поэтому-то он и обманул лесника… И остальными своими мыслями Саша поделился с другом. Но Ромаш не любит раздумывать о чем-либо долго. Вот и сейчас не успел еще и дослушать, а уже слетел со стула и решительно заявил:

— Все ясно. Надо скорей сообщить в милицию.

— Что ясно? Чего ты мелешь?

— Ничего не мелю, — голос его зазвучал еще тверже. — Ясно, что треснутая трубка — это какой-то пароль. Увидят эту трубку воры, и для них ясно, что лесник — свой человек, у него можно и ворованное прятать, и самим спрятаться. Так ведь?

— Ну, ты уж слишком…

Ромаш, видя несогласие друга, разгорячился совсем.

— Ты же сам сказал, что у трубки нет крышки! — Он с грохотом придвинул стул ближе к Саше, сел на него, но тут же спрыгнул обратно. — И еще сказал, будто она специально вырезана ножом вкось. Чего же у нее нет крышки? Чего ж из нее ни разу не курили, если не пароль? Скажи, а чего ж ее так бережно хранит некурящий человек, а? Завтра же надо сообщить в милицию — и делу конец. Они быстро вызнают ее секрет…

Саша уже готов был согласиться с ним, но вспомнил о Римме, приехавшей издалека посмотреть город, и заколебался, недоверчиво покачал головой. В поселке никто никогда не говорил о Садкове плохого, и чужих людей у него никто не видел. Но Ромаш упрямо гнул свое.

— Воры вполне могут навещать его по ночам, — начал он и вдруг, вспомнив что-то, вскинулся: — А помнишь, когда мы шли в лес, он шел с человеком в коричневом плаще? Я его в поселке ни разу не видел. Скажи, а почему он напялил свою шляпу на самые глаза?

Так, значит, незнакомец показался подозрительным не только Саше, но и Ромашу! Хотя Ромаш и выпаливает слова почти не думая, но гляди-ка, оказывается, внимательный. И все же не стоит сразу бежать в милицию, сначала надо самим последить — вдруг да выяснят чего-нибудь? Не то — что скажут в милиции, если они ошибаются?..

С этим предложением согласился и Ромаш. Друзья очень пожалели, что их классный руководитель 6-го «А» позавчера выехал с туристами за границу. Он бы сразу подсказал, что надо делать. Как нарочно, и пионервожатый уехал с младшеклассниками на экскурсию по Волге… И Саша с Ромашем решили: о трубке и о своих подозрениях пока никому ни слова. Не то нарвешься на какого-нибудь болтуна, и все дело может пойти насмарку.

— Значит, завтра же начинаем операцию «Треструб»! — заявил под конец Ромаш.

— Какую операцию?

— «Треструб»! Это будет зашифрованное — «Треснутая трубка»! — засмеялся Ромаш. — Как в настоящей приключенческой повести, да? Есть за кем следить, есть за чем следить, а сыщики — мы сами. Осталось только дать клятву, что никому не выдадим тайну операции…

Через минуту сурового молчания в сгустившейся темноте прозвучал жаркий шепот, скрепленный крепким рукопожатием: «Клянусь, что никому не выдам тайну операции «Треструб»! Возбужденные, друзья молча посидели некоторое время, но Саша вдруг резко вскочил.

— Ромаш, а тебя дома не ждут?

— Я сплю в сенях. Сестра и знать не будет, когда я пришел, — ответил Ромаш, почувствовав, что товарища осенила какая-то новая идея.

— Давай начнем сегодня же!

— Как… сегодня же?

— Давай сходим к кордону сейчас же. Подкрадемся по кустам поближе и затаимся. А вдруг обнаружим чего-нибудь еще!..

Через полчаса ребята уже перешли вброд речку, тихо, не забираясь в глубь леса, прошли вдоль опушки и осторожно стали приближаться к кордону. В лесу щелкают, свистят, рассыпают разные трели птицы. За спиной, на севере, тысячами огней переливается город. Впереди, сквозь частокол деревьев, тускло мелькают слабо освещенные окна кордона. Но когда ребята обошли уголок опушки, их уже не было видно.

— Потушили… — шепнул Ромаш разочарованно: выходит, напрасно они притащились сюда на ночь глядя.

Они уже было дошли до свободного пространства между лесом и кордоном. Ромаш свернул в сторону тропинки, ведущей отсюда назад к поселку, как вдруг сзади в его рукав вцепился Саша.

— Ромаш! — тихо выдохнул он.

— А?

— Посмотри-ка вон на то окно…

— Ну? Нет же там ничего.

— Ты получше посмотри. Встань вот сюда, на мое место. — Наконец и Ромаш разглядел в левом из трех окон кордона яркую щёлку. Значит, свет-то в избе не потушили, а просто занавесили изнутри. И занавесили чем-то таким плотным, сквозь которое не проходит свет!

— Давай подкрадемся к окну… — не совсем уверенно предложил Саша. — Только смотри — тихо! Почует собака — несдобровать нам…

Они почти на цыпочках дошли до забора и осторожно начали ощупывать доски. Повезло Саше: одна из подгнивших досок легко отошла в сторону. Саша пролез в дыру, раздвинул кусты малины и оказался прямо у цели — под окном. Через несколько секунд и Ромаш прижался к стене рядом с ним. Створки окна, оказывается, были прикрыты неплотно — вполне можно разобрать слова, доносящиеся изнутри.