Треснувшее зеркало для пленницы красоты

– Лиза, а почему бы тебе не подработать, как это делают некоторые женщины и девушки, находящиеся в стенах тюрьмы? – спросила меня в нашей столовой новая полицейская по имени Джулиана. – Ведь, насколько мне известно, ты совсем одна, надеяться и рассчитывать тебе не на кого.

– Да, Джулиана, именно так. Моя подруга помогает мне вещами, но вот как и чем придется расплачиваться за услуги адвоката, я уже задумывалась над этим не раз, – вздохнула я. – А что, есть такая возможность заработать деньги? И где, если не секрет?

– В соседнем корпусе есть обувная фабрика, где трудятся все желающие. Работа несложная, но нужно успевать. Ты, правда, в положении, но я думаю тебе не станет помехой посидеть или постоять у станка шесть часов пару месяцев, если, конечно, сапожный клей не вызовет у тебя побочную реакцию. Вскоре тебя переведут в специально отведенный корпус для будущих мам.

– Хорошо, Джулиана. Я согласна. Я себя превосходно чувствую, токсикоз больше не донимает меня, как раньше. Всё равно я бездельничаю в камере, либо болтаю ни о чём с сокамерницами, – обрадовалась я.

– Тогда завтра утром после завтрака я тебя сопровожу в обувной цех. Договорились?

– Отлично. Я буду ждать.

Мы распрощались, я направилась в камеру. Как только вошла, невольно стала свидетельницей сцены, как Сильвана со Сладжаной целовались в губы и обнимали друг друга. Я отвела глаза в сторону и разместилась на своей койке. Открыв книгу, любовный роман любимой писательницы Юлии Шиловой, принесенный Алинкой на последнем свидании, я окунулась в чтение. Женщины, продолжая ласкать друг друга, в конечном итоге скрылись в душевой кабинке. Ничего не поделаешь, в тюрьме распространён однополый секс. Если кому припечёт, то будет рад и оральным ласкам подруги по камере, главное – разрядиться оргазмом. Я же культурно отказала сокамернице Сильване ещё в начале моего ареста, дав ей понять, что у меня однополый секс не вызывает интереса. У меня такой похоти за всё время нахождения под стражей не наблюдалось, да и беременность, судя по всему, взяла своё. Организм гормонально перестроился, сейчас мои все мысли были заняты лишь ребёнком. Никогда бы не подумала, что придётся рожать в таких условиях. И вообще, как сложится вся моя дальнейшая жизнь? Известно одному лишь Богу. Ничего не поделаешь, испытание судьбой. Никак иначе сей факт не назовёшь. Из душевой кабинки послышался стон Сладжаны….

***

После завтрака ко мне, как обещала, подошла Джулиана. Сегодня она была умело накрашена, глаза её источали радость. У полицейской было хорошее настроение.

– Ты готова?

– Да, Джулиана.

– Тогда пойдём.

Обогнув тюремный корпус, мы направились в рядом стоящее здание, похожее на куб. Джулиана отворила металлическую дверь, а затем следующую. Я последовала за ней по коридору. Спустя несколько секунд я вошла в помещение, где за швейными машинками и за столами находились женщины, одетые в халаты кремового цвета. Каждая выполняла свою работу. Запах кожи и обувного клея ударил мне в нос. На моё появление никто почти не обратил внимания, лишь пара женщин предпенсионного возраста. Джулиана подвела меня к старушке с кудрявыми короткими седыми волосами, которая под агрегатом почти с неё ростом прессовала кусочки кожи. Женщина окинула меня взглядом, я сразу обратила внимание на её глаза карего цвета, из которых струились лучики света, но в то же время черты её лица были словно каменными.

– Пьерина, приставляю тебе в качестве ученицы Елизаветту. Расскажи ей и покажи, будь добра, что и как. Договорились? – представила меня полицейская и удалилась.

Старушка посмотрела мне искренне в глаза, а потом на мой живот и сочувственно произнесла:

– Детка, что же тебе так не повезло? За что тебя сюда упекли?

– За убийство, – вздохнула я. – Собственного мужа. Преступление, которого я не совершала, но ничего не смогла доказать.

Я поведала старушке свою историю, по моему лицу невольно потекли слёзы.

– Успокойся, детка. Я понимаю, тебе сейчас нелегко в сложившейся ситуации, но поверь, если ты невиновна, найдутся аргументы, которые выступят в твою пользу, тебя обязательно освободят. Это мне уже никогда не видать свободы. Так и сдохну на тюремных нарах. Хотя, кому я там нужна на свободе?

Пьерина перевела взгляд на кусочки кожи и стала их вводить под пресс агрегата. Я не решилась поинтересоваться, за что она отбывает срок, так как, судя по всему, за что-то очень тяжёлое, к тому же на вид старушке было лет за семьдесят. Затем я стала с Пьериной рядом, и она пояснила мне, для чего шлифуют кожу, куда она потом попадает.

– Хочешь попробовать? – спросила она у меня, указав на станок.

Я кивнула головой и стала вводить поочерёдно треугольные и прямоугольные полоски кожи под пресс, из-под которого выходили гладкие, словно глянцевые лоскутки. Работа была несложной. Главный принцип её заключался в том, чтобы пальцы рук не попали под прессуемую полоску. Так я начала работать на фабрике по производству обуви и кожгалантереи.