Третье поколение

— Они оказались настолько безответственными, что я ради интересов дела устранил их от дел, — ответил Самый Главный.

Странный субъект отшатнулся:

— Опять исчезновения?

— Ну, зачем же.

— Нет, нет, я знаю, как переводится на нормальный язык ваше «отстранить от дел»! А я думал, вы чем-то отличаетесь от тех, кто затеял эту ужасную селекцию!

— Больше того, я отныне решительный их противник. Но я вам говорил: надо что-то делать!

— Но нельзя же так! — с мольбой вскричал странный субъект. — Нельзя ходить по живым людям! Это… это не по-человечески!

— Что вы предлагаете? Если вы знаете выход, помогите мне.

Странный субъект отступил еще на шаг. Он как-то вдруг ослаб, одряхлел. Еще заметнее сделалось его одиночество.

— Мне нечего вам посоветовать, — еле слышно произнес он. — И помочь я вам не в силах. Я так долго сидел, что мне теперь не встать.

— А я должен что-то делать, — с напором повторил Самый Главный. — Вы уже помогли мне. Сегодня ночью, во время нашего диалога. Вы правы в главном. Вы не сказали только одного: на что оно способно, это третье поколение. А я понял. Я много передумал, когда наш разговор закончился, и я понял: оно способно либо спасти нас, либо — погубить.

Странный субъект молчал. А Самый Главный продолжал говорить — все так же, с напором, торопливо, как будто боялся, что его могут прервать:

— Вы правильно заметили: всё, что происходит, кому-то выгодно. Мой предшественник чувствовал эту опасность, потому что она исходила не от него и от него не зависела. Между дураками и умными был и есть кто-то третий, кому страшны умные и нужны дураки. Он — или они — сам хотел быть умнее всех, а для этого умные не нужны и необходимы дураки. А нет дураков — сгодятся и придурки.

— Как вы сказали? — не понял странный субъект. — Это же… просто кличка…

— Не просто! — воскликнул Самый Главный. — В мире ничто не просто, и наш молодой друг-инопланетянин случайно напомнил мне об этом. Придурок — не дурак. Он только притворяется дураком, потому что дураком быть пока выгоднее, чем умным. Я сделаю так, что им станет невыгодно, противно, невозможно казаться глупее, чем они есть. И мне помогут…

— Вы не сможете этого сделать, — покачал головой странный субъект. — Вы один.

— Кто сказал, что я один? Ошибаетесь! И я сделаю так, что станет выгоднее быть умным, чем дураком. Тогда не станет придурков.

— Вы не сможете этого сделать.

— Если я не смогу, придурки сожрут нас. Это куда страшнее, чем машина: масса людей, которые могут, но не хотят созидать, но которые хотят и могут жить за чужой счет. Они сожрут нас. Потом сожрут Тех, кто до сих пор считает, что им, Тем, выгодно происходящее. Они заблуждаются, думая, что они способны справиться с силой, которую породили!

— А вы надеетесь, что справитесь? — тихо спросил странный субъект, с сожалением глядя на Самого Главного.

Что-то заставило меня оглянуться.

Вокруг странного субъекта и Самого Главного, на некотором отдалении, столпилась комиссия. Такие же, как всегда, бесстрастные лица стеной окружали их. А над лысинами трепетали жгучие молнии. Самый Главный тоже заметил их. Они сделали шаг вперед. Но ближе не подошли. Так и стояли: сияющая лысинами хмурая толпа, в центре — Самый Главный, а вокруг него — пустота.

Самый Главный решительно раздвинул кольцо и, увлекая странного субъекта, влился за ручку двери соседнего большого зала.

Зал был полон. И он оглушительными аплодисментами приветствовал Самого Главного.

Я узнал тут деда, с которым беседовал у белой пирамидки в день своего появления здесь. Узнал пьяницу: он был трезв, на удивление серьезен и целеустремлён. Узнал работягу с завода. Узнал учителя и сердитого школьника. Узнал решительную аборигенку с большими чёрными руками, узнал её соседок. Самый Главный приветствовал их, проходя через весь зал к трибуне. Они приветствовали его. Странный субъект несколько растерянно обводил взглядом грохочущий зал, под сводами которого металось эхо.

— Теперь вы понимаете, почему я не один? — долетела к нему телепатема Самого Главного.

Вслух он сказал не это. Вслух он сказал:

— Я знал, что вы придёте. Спасибо, что вы пришли. Я не буду вас долго задерживать. Слов сказано много. Слишком много правильных слов. Нужны правильные дела. За работу!

— За… что?.. — переспросили откуда-то из середины зала.

Я похолодел. Я думал, Самый Главный растеряется от этих дурацких слов, и всё покатится в тартарары. Он действительно на секунду замешкался. Потом сказал решительно, но спокойно:

— А вот это попрошу прекратить. Думайте. Вспоминайте. Вы знаете, что это такое.

— Мы не умеем… — пролепетали в ответ. — Вы Самый Главный… командуйте…

— А вот это тоже попрошу прекратить. Сколько мне быть для вас Самым Главным? Ну-ка, мои хорошие, кончайте дурачиться и беритесь за ум. Не то вы у меня возьметесь за голову. Отныне имеют решающее значение дела. И только дела. Слова перестают быть целью и становятся средством.

Зал зашумел. Телепатией они если и владели, то очень слабо, привыкли общаться через посредство звуковых сигналов. Но информация начинала постепенно доходить до них.