Третье поколение

Дику было над чем задуматься. Меры, казалось, приняты достаточные. К Стелламарису день и ночь подходят союзные воины — посланцы прашумеров из Двуречья, иллирийцев с севера Балканского полуострова, пеласгов с Пелопонеса. Конечно, необученное и нестройное воинство едва ли на равных сможет противостоять атлантам, но и в нем как-никак более ста тысяч человек. Из 2379 года новой эры прибыл отряд тяжелой рыцарской конницы. Условия отбора кандидатов были суровы: только фехтовальщики не ниже первого разряда, желательно не семейные. Пехота стелламаров вооружалась арбалетами — атака колесниц будет отбита. Примитивные, но достаточно надежные зажигательные снаряды, наводящие ужас на суеверных атлантов, а также баллисты, катапульты подвезены в достаточном количестве. Но спокойствия нет. Как оправдать перед советом института гибель хотя бы нескольких сот людей двадцать четвертого века и многих тысяч людей третьего тысячелетия до нашей эры? Каким образом Стелламарис наравне с Атлантидой бесследно исчезнет с лица земли, как то с самого начала требовалось по условиям Эксперимента? Удастся ли совместить уничтожение города с катастрофическим землетрясением и наводнением, не ошибаются ли сейсмологи? Ни одного убитого воина из армии Восточного царства, ни одной пылинки из стен столицы — никаких доказательств, кроме упоминаний в мифах соседних народов! Удастся ли? Наверное, проще уйти без боя. Но нет, Каган сразу отказался от такого решения: уйти без боя — высшее бесчестье в этике IV тысячелетия до новой эры… и вопиющее нарушение той же Резолюции, где требуется следить за тем, чтобы жизнь (а теперь — и гибель) Звезды Морей ни в чем не выходила за рамки представлений лучших сынов этого жестокого и темного времени. Значит, прольется кровь.

До последней минуты Дик верил, что катастрофа разразится прежде, чем войско атлантов ступит на берег. Но кому дано предвидеть грядущее в таких подробностях, с точностью до минуты? А ждать и надеяться уже некогда. Войско ждет царя.

* * *

Тианук, лазутчик «выходящих из моря», уже час наблюдал из укрытия за войском Кагана. Он еще ничего не знал о страшном разгроме своих соотечественников в долине Кайон, неподалеку от места, где тысячелетия спустя будет основан город Загреб, и с упорным старанием пересчитывал идущие по склону горы сотни невиданных, одетых в латы конников, тяжеловооруженных пехотинцев, стрелков, сбившихся в кучи легковооруженных воинов. К великому его удивлению, длинная змея войска вдруг стала короче. Тианук с осторожностью влез на дерево. Пригляделся. И еще крепче обхватил обеими руками ствол, чтобы не свалиться.

Передовой отряд Кагана свернул с широкой дороги на север и двинулся — Тианук готов был поклясться! — к огромному оврагу, обойти который не виделось никакой возможности. За пять-шесть шагов от края, не останавливаясь, воины один за другим стали исчезать. Как будто скрывались за невидимой стеной. Следом двинулась и остальная армия. Растаяла конница, ушла в ничто смертоносная стелламарская пехота. Дикари-союзники просто остановились на краю, ничего не замечая… Когда растворился в воздухе последний одетый в железо воин, Тианук скатился с дерева и что есть сил бросился к начальнику.

Незадолго перед тем к атлантскому генералу прискакал гонец, и светлейший знал о разгроме в долине Кайон. Поэтому Рион-Гай не придал поначалу никакого значения словам Тиаиука. К тому же, в бытность свою начальником ливийского экспедиционного отряда, он видал и не такие миражи. Но когда еще двое сообщили о том же, старый генерал таки решился отправить гонца ко двору Лас Астеона.

Известие не дошло. Когда вконец разбитая неслыханными прежде штормами либурна[6] после трехнедельного плавания вышла в Атлантический океан, огромные массы какой-то плавучей грязи преградили путь морякам.

* * *

— «Выслушай же, Сократ, сказание хотя и очень странное, но совершенно достоверное, как заявил некогда мудрейший из мудрых, Солон… Город ваш обуздал некогда силу, дерзостно направлявшуюся разом на всю Европу и Азию со стороны Атлантического моря… Тогда-то воинство вашего города доблестью и твердостью прославилось перед всеми людьми. Превосходя всех мужеством и хитростью военных приемов, город ваш… наконец, одолел наступающих врагов, торжествовал победу над ними, воспрепятствовал им поработить еще не порабощенных и нам всем вообще, живущим по эту сторону Геракловых пределов, безусловно отвоевал свободу. Впоследствии же, когда происходили страшные землетрясения и потопы, в один день и одну бедственную ночь вся ваша воинская сила разом провалилась под землю, да и остров Атлантида исчез, погрузившись в море. Поэтому и тамошнее море оказывается теперь несудоходным: плаванию препятствует множество окаменелой грязи, которую оставил за собой осевший остров». Платон, «Тимей», строфы триста семьдесят седьмая — триста восемьдесят пятая. Правильно, дедушка Дима?

— Да, перевод точен. Ты не ошибся.

— Почему ты такой грустный, дедушка?

— Я тебе отвечу. Когда тебе исполнится десять лет…

Алиса Дужникова ЛАРИСА