Третье пришествие

– Но главное в другом. Итак, объект не являлся астероидом, он им притворялся. Наивно полагать, что опасность миновала. Каменный Гость примет меры похлеще. Чего вы и опасались, Владимир Петрович.

– С камешками разминка была, – мрачно заявил Дима. – Никак нельзя успокаиваться, шев. Напротив, следует с удвоенной яростью закапываться под землю. Еще лучше – с удесятеренной. В рудники, в метрополитены, в карстовые воронки. А если оных не хватит, – то даже в шахты. В конце концов, шахта не каждый день взрывается. А вот кто глубоко не спрячется, тому придется пожалеть. Такое у меня открылось я-ясновиденье.

У меня пересохло в горле, я тоже глотнул «Арарата». Если в чье-нибудь ясновидение и можно верить, так это в Димкино. До сих пор так считаю.

– Только не смейтесь надо мной, – попросил Дима. – Не над-надругивайтесь.

– Что я, святотатец? Но для Некумыкина, а тем более для Тараса нашего, Григорьевича, ясновиденья мало. Всю ж страну надо раздеть!

– И не одну. Весь мир надо раздеть. Включая республику Уругвай.

– Возьмите фотографии, – предложил Фима. – Попытайтесь втолковать президенту, Владимир Петрович. Ничего другого не остается. И никого другого может не остаться.

– Доводов мне, доводов! Полцарства за хороший аргумент. Это вам все ясно. А человеку менее информированному? Посудите сами: Карробус камней больше не бросает – это раз. Он спокойно удаляется от Земли – это вам два. Что, какая там угроза, где она?

– Логикака есть, – признал Дима. – Ну, Львович, ну напрягись. Пошарь под прилавком, где какой товарец не завалялся ли, а? На черный денек?

– Не знаю, – сказал Фима, – но напоминаю. Каменный Гость не просто удалятся от Земли. Он направился в сторону Солнца. Вопрос: для чего?

– Да, а для чего? Вдруг случайность? – неуверенно сказал я.

– Исключить нельзя. Но сколько можно! Лично я уже ни в какие случайности не верю.

– И каковы предположения?

– Лучше спросить об этом специалистов по Солнцу.

– Что, у нас и такие есть?

– Чего у нас только нет, – сказал Фима. – Если пошарить под прилавком.

И грустно выпил еще.

– О, кто к нам пришел, – вдруг заулыбался Дима.

– Какой мерзкий звук!

На пороге кухни, прислонившись к косяку, стояла Алиса. Бледная, с огромными глазами.

– Какой мерзкий звук, – повторила она. – Выключите, пожалуйста. Душу выворачивает…

– …карробус, карробус… карробус, карробус… – гундел забытый компьютер.

Фима щелкнул мышью, но ничего не произошло.

– Карробус, карробус…

– Вот же сволочь, – сказал Дима и выдернул штепсель. – Трудно будет его унять, пацаны.

– Господи, – вздохнул Фима. – Неужели думаешь, что это в наших силах?

– Вы меня пугаете, мальчики, – сказала треснувшим голосом АиЗ.

Меня подхватило ее отчаянье. Я увидел нас откуда-то сверху. Ефим Львовича, Димку, Алису, себя. В уютной, теплой комнате удобного, ухоженного дома. Окруженного соснами и зеленеющими лужайками. Стоящего над живописной речкой Красная Пахра. Представил, сколько еще людей на планете сидят у своих очагов, едут на работу, воюют, занимаются любовью, празднуют мнимую победу над Каменным Гостем. Потом перед глазами явственно возникла вся наша планета. С океанами, пятнами пустынь, горами, тропическими джунглями, заполярной тундрой. С плывущими облаками, летящими самолетами. А поодаль, в полутора миллионах километров, – грозное, загадочное чудище с обликом невероятных размеров атома. Не оставит оно нас в покое, нет. Не за тем пробиралось из своей адской бездны. И не для того прикидывалось астероидом. Неужели никто кроме нас четверых об этом не думает?

– Послушайте, – сказал Алиса. – Если Каменный Гость маскировался, значит, он кого-то боялся?

– Кого? – без интереса спросил я.

– Во всяком случае, не нас, – кисло отозвался Фима и прикрыл глаза.

Дима наоборот, весь встрепенулся. Как сеттер, почуявший дичь.

– Стоп, юноши! А ведь хороший вопрос. Очень даже хороший. От кого-то же по-поганец прятался. Если не от нас, то от кого?

– Доброго дядю ждать не стоит, – вздохнул Фима. – Давайте-ка рассчитывать на себя, детишки.

* * *

Оказалось, что в России издревле существует научно-исследовательский институт физики Солнца. А я и не знал.

– Есть, есть, – заверил Фима. – Прямо как у людей.

– Если хорошенько попо-скрести, все у нас есть, – усмехнулся Дима. – Но после экспериментов в Осколково зачастую при последнем дыхании. Шев, надо поспешить. Вдруг институт закрывается. В этот самый момент. У нас все может быть.

Я взглянул на часы. По крайней мере, времени до окончания рабочего дня оставалось еще достаточно.

– Кто директор?

– Шипицын Всеволод Игнатьевич. Академик.

– Какой академии? Много их развелось.

– Всамделишной, шев, настоящей. Не сомневайтесь, Шипицын – академик без кавычек. Могиканин! Он свою где-дипломную работу еще у Шкловского писал. У того самого. Который книгу написал «Вселенная. Жизнь. Разум». Попомните, Фимка приносил?

– А! – сказал я, отбирая фотографии Карробуса. – Это тот Шкловский, который считал, что мы одиноки во Вселенной?

– Подумаешь, – сказал Дима. – Ну, ошибся старик. С кем не бывает?

– Ладно. Поедешь со мной.

– Ужо тебе, Володимер! Зачем?

– А ты находчивый. И Шкловского читал.