Третье пришествие. Современная фантастика Болгарии

Свирепые амазонки истребляли все, что двигалось, обстреливали даже катящиеся по инерции повозки, запряженных в плуги жуков, светляков и тлей, разводимых ради выделяемого ими сладкого сиропа. Осы нападали роем, облако дротиков бросало тень на землю. После их налета оставались поля трупов. Воздушные убийцы стремительно опустошали крепости и Дома, смерть косила широкой косой наших бойцов. Я не успевал предупредить все гарнизоны не предпринимать контратак, не бросаться в драку и преследование врага, который не отступал вовсе, а просто отклонялся, делая вираж на новый заход. Я приказал войскам не высовываться из-под куполов и стремиться расстреливать крылатых разбойниц из укрытий. Но мои Вестоносцы не успевали передать распоряжения командирам, да и большинство их гибло по пути. Сигнальные вышки с флажками и серебряными зеркалами оказались чересчур уязвимыми для летающего противника. Я потерял связь с армией. И не успел опомниться – вот уже вражеский рой пошел на приступ Дворца.

Империя распадалась, созданное великим трудом рушилось, мой народ таял. На подступах к столице, в самом Дворце гибли мои дети… наши с Королевой дети. Гибли безымянные, умирали как герои. Но ничего не могли противопоставить безжалостным осам, кроме как отважно сражаться и умирать, заслоняя нас своими телами от отравленных дротиков врага.

Я плохо помню бой во дворце. Кажется, сбил стрелой из арбалета пару разбойниц, солдаты добили их, колчаны Королевы опустели… И нас успели зацепить дротиками, которые содержали парализующий яд, как я понял, когда рухнул на пол и не умер, а беспомощно глядел на происходящее. Осы перебили в Тронном зале всех обездвиженных отравой, а нас с Королевой привязали спиной к спине, распяв на двух скрещенных в виде буквы Х шестах. Затем подхватили шесты и понесли наружу. Взлетели…

Меня тошнило – от высоты, от яда, но я отчаянно сдерживал рвоту, боясь запачкать мою Королеву. Я понимал, почему крылатые разбойницы сменили смертоносный яд на парализующий при штурме Дворца. Им приказали взять нас живыми. И ясно куда несли – на традиционную в этой реальности казнь перед лицом главарей победившей нас летучей орды. Когда-то пленников бросали к нашим ногам, но вот, пришел и наш черед… Наступил конец великой державы… Наш народ – дети, внуки, правнуки, плоть от плоти нашей, кровь от крови – был уничтожен. Наверное, оставались гаснущие очаги сопротивления, но все кончилось…

Мне трудно было дышать, но не от встречного ветра – от боли, от мельтешащих перед глазами картин жестокой бойни. Сто раз я хотел умереть, я не хотел мириться с тем, что пришельцы истребляют наших детей…

Я ощутил, что Королева тычется щекой мне в затылок. Я повернул голову и ответил на ласку. И вдруг почувствовал успокоение. Я понял: скоро мы последуем за своими детьми. И это меня утешило. Отступили страх и отчаяние. Я чувствовал тепло от тела моей Королевы. И застыл в ожидании, всем существом впитывая запах ее кожи и волос, которые щекотали мне лицо. Казалось, полет продолжается долго, очень долго – до скончания времен…

Не берусь назвать Гнездо ос мрачным и скверным. Напротив – изящная конструкция из шестиугольных камер, обвитых балконами, витыми лесенками, толстыми травяными балками для жесткости. Материал напоминал бело-сероватый мрамор, но шуршал, как бумажный, под ногами, слегка прогибался, легкий, воздушный, крепкий.

Царица врага произвела на меня впечатление, сравнимое с ударом молотком по лбу. Да, я ожидал, что она, мать своего племени, будет привлекательна. Рядовые амазонки, однако, обладали более совершенными фигурами. Впрочем, вряд ли все они рождены ею. Осиные Дома, насколько я помню, – сестринские, у них все Матки, но существует строгая линейная иерархия зависимости и подчинения, каждая оса старше предыдущей. И на вершине цепи власти стояла эта женщина с несколько расплывшимся телом, но удивительно красивым лицом. Особенно выделялись глаза. Их взгляд был неожиданно осмысленным. Гораздо более осмысленным, чем у наших подданных.

Я смотрел на Верховную осу и мысленно клялся себе, что ни за что не склоню голову под секирой палача. Пусть постарается меня одолеть. Тем более, что это явно не просто палач, а вероятно Владетель. Крупный раскормленный трутень, здорово смахивающий на японского борца сумо. И, надо же, его-то глаза «нормальные» – то есть пусты и бессмысленны. Как… как у моей Королевы.

Я вздрогнул от собственной мысли, сердце сжалось, обмякли колени. Я словно очутился на краю бездны. И победительница почувствовала это.

– Так и знала, что наконец-то подыщу себе подходящего совладетеля! – томно промолвила она и холодно улыбнулась.

Я оцепенел, сжал зубы, не смея признаться себе, как приятно прозвучал для меня человеческий голос, осмысленная речь… Я испугался – испугался, что захочу жить, жить жадно и неистово… и ради этого пойду на предательство.

Но мне действительно хотелось жить!