Третье пришествие. Современная фантастика Болгарии

Она с восторгом уставилась на написанное. Мысли ее понеслись с опережающей свет скоростью к Нуми. «Где ты, милый мой, летаешь, какие чудеса высматриваешь для меня, дурочки влюбленной?» – пропело на душе у Наташи. Толчок в ребра вернул ее за парту. Девочка едва успела спрятать записку под тетрадь. Учитель прошел по проходу, отобрал у Пашки на последней парте постороннюю книгу и, сухо бросив ему: «Получишь у директора», – вернулся к доске. Наташа повернулась назад, изобразив на лице сочувствие. Пашка иногда выпрашивал у нее книги, причем возвращал их чистыми, с незагнутыми страницами и никогда не говорил: «Что за фигню ты читаешь!» – а просил еще что-нибудь в том же духе. За это Наташа принесла ему пару романов из серии «Проклятые короли» Мориса Дрюона.

Пашка растерянно ей улыбнулся и, храбрясь, махнул рукой. Он тоже хватал одни трояки, и на этой основе они с Наташей всегда демонстрировали друг другу поддержку. Но только и всего – за стенами школы они просто забывали о существовании друг друга. Урок возобновился, и Наташа поспешила завершить записку словами:

Не надо отчаиваться – стихи твои очень хорошие. Наташа Б.

В этот момент она вдруг искусилась подписаться «Болваневская». Один раз в конце сентября Наташу вызвали к доске и, разумеется, влепили пару. Причем Ходьков повторил вполголоса слова учительницы, сделав коррекцию Наташиной фамилии: «Садись, двойка, Болваневская!» Наверное, это показалось ему очень остроумным. А Наташа весь вечер проревела. Потом перестала замечать статного Володю, в которого стреляли глазами даже старшеклассницы. И сейчас она вдруг вспомнила жгучее чувство разочарования и унижения. Но не подписалась обидной кличкой, рассудив в драконическом духе, что это было бы не оправданной ничем жестокостью к Володе. А прошлые слезы… Да ну их, вот были, да и сплыли!

Наташа сложила записку и, улучив подходящий момент, бросила ее Ходькову. Тот поймал ее в воздухе, напомнив девушке виденного ею однажды в Сиэтле бейсболиста. Наташе тогда вздумалось покататься на роликовых коньках в зале, где шла тренировка. Тогда она еще удивилась, увидев американцев, играющих в лапту.

Полкласса замерло, наблюдая за своим лидером. Наташа не смотрела, зато вдруг почувствовала перемену настроения в классной комнате. Володя оцепенел, а по паутине взглядов пробежала насмешливая ирония и азартное любопытство – что же такое дальше-то будет?

Девочка обернулась. Потемневшее лицо Ходькова совсем не напоминало сокрушенную мину отверженного ухажера. Оно не предвещало ничего хорошего. Наташа уткнула взор в парту. Глаза Володи продолжили сверлить ей затылок. Наташа подняла руку.

– В чем дело, Балевская?

– Вадим Кириллович, мне нехорошо, можно я выйду?

Математик посмотрел поверх очков. Пожевал губами.

– Пожалуйста… – немощно добавила Наташа.

Опять взгляд. Потряслись выбритые щеки. Наташе совсем уже сделалось плохо.

– Ступай.

Она вылетела из класса, прижимая к груди тетрадь и учебник. Авторучка осталась на парте. Бог с ней! Наташа скатилась по лестнице, ворвалась в раздевалку. Портфель ощутимо бил по коленкам. Она наспех накинула пальто на худенькие плечи и побежала домой.

Вечером Наташа ничего не сказала своему дракону. Не хотелось портить настроение. Но проболталась про фильм с Бельмондо.

* * *

– Что ты еще сказала Ходькову про меня? – Голос Наташи был холоден, как дамасский клинок.

Настя не любила чувствовать себя виноватой. Но теперь булатный взгляд младшей подруги заставил ее ощутить себя нашкодившей малявкой. Обычно она возмущалась в ответ на обвинения. Но на этот раз… Наташа никогда не разговаривала с ней таким тоном. И никогда прежде Настя не видела, чтобы глаза робкой соседки метали янтарные молнии.

– Ничего больше, – торопливо ответила она. – Он просто подошел на перемене и спросил, как тебе французские фильмы. Вот и все.

– А про… Никиту?

Наташа подавляла. В голосе ее звучали сибирские вьюги в стенах острога и щелканье казацких нагаек. Настя потупилась.

– Ну, добавила, что у тебя друган из 17-й школы. Думала, сразу отвяжется.

– И Вовик что же? – сурово допрашивала Наташа.

– Призадумался, потом сказал: «Ладно». Наташка, почем мне знать, что этому дураку в голову взбрести может? Западло я тебе сделала, да, подруга? – с раскаянием воскликнула Настя. – Ну, не бойся, я тебя в обиду не дам.

Наташа странно усмехнулась и немного погодя подобрела.

– Хорошо, Настенька, – сказала она, и девятиклассницу оторопь прошибла от обращения, – только после школы проводи меня.

– Да, да, конечно… Я еще Сережку Кирюхина прихвачу, ему по пути будет, он же, знаешь, с Леночкой Ваксберг шуры-муры завел…