Третье рождение Феникса

Пламя свечи колебалось от движений воздуха, многократно отражаясь в стеклах и зеркалах, которыми изобиловал интерьер кафе. Заработала кофеварка, и запах хорошего кофе поплыл по залу.

- Скажите, Анжела: как, где и с кем вы провели ночь с первого на второе февраля? Простите за бестактность, но это важно.

Собственно, из-за этого вопроса Всеслав и пришел сюда. Первого февраля они с Евой ездили в Марфино, и в ту ночь в дом проник неизвестный. Если господин Михалин был с Анжелой, то оказаться в Марфине он никак не мог.

Девица сдвинула выщипанные в ниточку бровки, сосредоточилась.

- Первого февраля? А… я забыла. У меня все дни похожи! Хотя нет… погодите… вечером первого февраля мы с Тарасом парились в бане. Да! Потом я захотела домой… мы сели в такси… Все так перепуталось! - пожаловалась она. - Мы много выпили. По дороге я велела таксисту везти нас к Михалину. Кажется, мы вошли в квартиру… и я уже ничего не помню.

- То есть вы не можете подтвердить, что господин Михалин всю ночь провел вместе с вами?

Анжела тряхнула густыми черными волосами.

- Не могу. Я, наверное, здорово пьяная была… уснула сразу. А когда проснулась, Тараса рядом не было.

«Я тебе отомщу, Тарасик! - мстительно улыбнулась она. - Ты еще взвоешь, приползешь ко мне прощения просить!»

Глава 14

Небо над Москвой стояло ясное, чуть розоватое на востоке. Красный солнечный шар медленно выползал из-за каменных громад домов.

Господин Михалин остановил машину у моста. Вышел, вдыхая всей грудью колкий морозный воздух. Река была укрыта льдом. На деревьях набережной сидели черные галки.

Ему захотелось немного пройтись пешком, не торопиться. Синеватый снежок слегка похрустывал. Шум города странным образом затих. Вокруг, так же, как и в душе Тараса, царило безмолвие. И посреди этого безмолвия неотступно преследовало его одно воспоминание - бесплотное, как мираж, как оттенки серебра и золота в холодном, прозрачном воздухе. Это был полет воображения в никуда, в те благословенные края, которых нет и не бывает на свете. И где время обращается то ли вспять, то ли переносится в несбывшееся, то ли поворачивается ликом призрачного, неотвратимого будущего. Этот лик страшен и желанен, как ничто никогда не было желанно для Тараса - ни спортивные победы, ни олимпийские медали, ни слава, ни деньги. Он всматривался в него до боли в глазах, до сердечной истомы…

- Если я не найду тебя, моя жизнь кончена, - прошептал Тарас, и облачко его дыхания смешалось с окружающим безмолвием. - Откуда все приходит? И куда исчезает?

Он поднял голову и посмотрел в синее, далекое небо… В этой свежести утра, в поскрипывании снега, в огненном шаре солнца, в неподвижном каменном теле моста, в криках галок появилось какое-то таинственное волшебство, какая-то непостижимая нега, наполняющая его душу восторгом…

- Это все ты! - выдохнул Тарас в чистое, высокое небо.

Он вспомнил ничем не примечательную поездку в Химки, где они с Мартовым собирались достраивать к тренажерному залу сауну и бассейн. Не было ни одного знака, ни одной подсказки судьбы, которая могла бы насторожить друзей. Никто не перешел им дорогу с пустым ведром, ни одна черная кошка не попалась им по пути. Был обыкновенный дождливый осенний день - серая муть поглотила город, пузырились лужи, из-под колес автомобилей летела грязная жижа. Ничто не предвещало начало великого перелома.

- А может быть, не стоит преувеличивать? - сам себя убеждал Тарас. - Может, тогда ничего не случилось? Эка невидаль!

Он снова ощутил, как шел по тому пропахшему мелом и сырой штукатуркой коридору, как бросилась ему наперерез с мяуканьем облезлая кошка, как споткнулся о сваленные кучей стулья, как загремело в гулкой пустоте ведро… Значит, были все-таки предупреждения: и кошка - правда, не черная, а пятнистая, - и ведро. Были! Только он на них не обратил внимания. Знаки судьбы замаскировались, прикинулись обычными вещами, чтобы он вернее попался в расставленную ловушку. И он попался.

- Я попался… - прошептал Тарас. - А где тогда был Мартов? Почему его не оказалось в коридоре?

Феликс остался на складе подсчитывать инвентарь и стройматериалы. Он был педантом до мозга костей. И это могло его спасти, но не спасло.

- Ха-ха-ха-ха! Ха-ха! - горько и отчаянно засмеялся господин Михалин.

Его смех повторило гулкое эхо пустого коридора, потом он рассыпался в морозном воздухе. Тарас облокотился на заснеженные перила моста, посмотрел вниз. Он был и здесь и там, вне времени… он запутался в тех сумрачных переходах спортивного комплекса, где пахло краской и вяло, бестолково шел ремонт. Рабочие таскали какие-то сбитые из досок подставки, трубы; откуда-то раздавался стук молотков, где-то визжала дрель… Господин Михалин в светлой рубашке, в темном дорогом костюме и кожаных туфлях зачем-то упорно пробирался вперед по заваленному хламом коридору - один поворот, другой… Зачем ему было туда идти? Странный вопрос.