Третьего тысячелетия не будет. Русская история игры с человечеством

Странно требовать, чтобы Солженицын глядел на царскую Россию еще и другими глазами, видя в ней море человеческих бедствий. Во-первых, как человек Архипелага он те бедствия и за бедствия не считает, а при его взгляде на русскую историю тем более. Солженицын вообще к горю вполне равнодушен. Но при той исключительности, которая ему свойственна, и эстетическом монизме, вытекающем из советской жизни и литературы, он исчерпал старую Россию в старом ее русле. Тогда куда же идти? Та, другая, откуда начала сама себя — из пустоты?

В послесталинских спорах о непорочной русской истории, которой следовало бы остановиться на феврале 1917-го, Солженицын поставил жирную точку, дав аргументированный приговор их никчемности. И вышло так, что «Красное колесо» — странный солженицынский аргумент в пользу неотвратимости ленинской революции!

151. Почему советский антисталинизм 1950-х остался пацифистским? Кеннеди, президент, которого должны были убить

— Почему молодое поколение, восставшее против отцов, конформистов тоталитарного времени, на Западе стреляло, а у нас в СССР нет? Решили действовать иначе. Ведь не было советского позыва к террору. И почему те — там — стреляли? Перемешивание поколений много значит, и еще доверие к советской власти, сумевшей после XX съезда пойти дальше. Но не стреляли же! Конечно, Лубянка не полиция ФРГ. Но было все же ментальное затруднение. В Европе террор — реакция людей, которым свобода досталась от рождения, а советские люди к минимуму ее должны пробиваться, сами. Власти в людей стреляли, это да, при Хрущеве на улицах убивали, но люди не отстреливались.

— В Москве конца пятидесятых бродила идея о покушении на Хрущева. Около Г. С. Померанца в кружках эту идею обсуждали. Активная молодежь муссировала идею убить Хрущева — немножко конспирации, немножко поэзии.

— Но и тут разница, Глеб, — молодые немцы стреляют в конформистов. Они не целят в главную политическую фигуру.

— Чего не скажу об американцах. Убийство Джона Кеннеди сделало юность моего поколения неслыханно романтичной.

— Мне Кеннеди близкий человек. Он выпал из президентской нормы Америки и в образе президента США стал неприемлем. Это очень облегчило его убийство. Но как без него понять шестидесятые годы и людей шестидесятых годов? Он центральная фигура шестидесятых. Президент на официальном приеме мог подсесть к гарвардскому профессору и проговорить несколько часов, не обращая внимания на остальных. Его отношения с Мартином Лютером Кингом отдельная история. Кеннеди вывел Кинга во внутренний сад Белого дома и сказал: готов вам помогать, но мне доложили, что у вас есть связи с коммунистами? Тот ему: они же люди, я не могу прервать личные отношения. Что ж, говорит Кеннеди, только говорите с ними потише — мы вас прослушиваем!

— Кеннеди был слишком хорош для того, чтобы остаться президентом?

— Слишком непохож на президента, чтобы быть президентом в той прежней Америке. Америка позже других включилась в сексуальную революцию. Позволяя себе романы напропалую, президент выглядел как простак, чем облегчил мафии убийство. Такого президента, с точки зрения мафиози, убить можно. Поздней могли появиться Картер и Рейган, когда что-то в Америке сдвинулось. Но тогда страна не была подготовлена к такому президенту.

Необычность поведения выдает человека, которого, уж прости меня, должны были убить. Проще было нажать на курок.

— А кто центральная фигура для Союза шестидесятых — Солженицын? Хрущев?

152. Центральные фигуры времени: Сахаров, Твардовский, Солженицын

— Что такое центральная фигура времени? Редчайшие случаи! В истории советского духовного раскрепощения их всего два: Твардовский конца шестидесятых годов и Сахаров семидесятых на переходе в восьмидесятые. И каждый, исполнив роль, уходит в небытие. Андрей Дмитриевич перед смертью был уже совершенно спокоен, только устал. Он просто выполнял свою судьбу. Выбор был им сделан когда-то давно, в 1968-м, а далее оставалась судьба.