Третья Арена

Райан ведет нас с Беном через Форт-Нойкс, направляясь к арсеналу, и пока мы идем, я впервые за несколько месяцев чувствую себя сытым. Мой желудок почти неприятно тяжел. Это приятно. Также приятно идти на службу в караул, иметь миссию, цель и что-то, что отвлекает меня от всего. Без этого, я думаю, я мог бы сойти с ума. Мы проходим мимо множества людей, все такие же чистые и сытые, как Райан; ни у кого нет радиационных шрамов или расплавленной плоти от ядерных осадков. Ни у кого из них не хватает конечностей или зубов, и они не волочат за собой деформированную ногу при ходьбе. Я не видел столько здоровых людей в одном месте с довоенных времен. Это почти сбивает с толку. Райан идет рядом со мной, но Бен отстает на несколько шагов. Атмосфера, несомненно, напряженная, которую я пытаюсь игнорировать, сосредоточив все свое внимание на питбуле Джеке, который следует за мной по пятам, как будто я его хозяин, а не Райан. “Он проникся к тебе симпатией”, говорит Райан со смешком. Бен тут же вскидывает голову. Он хмурится. Я не могу не задаться вопросом, почему Бен настоял на том, чтобы поехать с нами. Я не хочу, чтобы он околачивался вокруг меня, как темная грозовая туча, бросая подозрительные взгляды в мою сторону. Мы в одной команде, мы всегда были такими, и мне не нравится видеть его таким. Это слишком сильно напоминает мне о том, как он вел себя с Логаном: ревновал, хотел от меня большего, чем я могу дать. По крайней мере, Райан, похоже, не замечает напряжения. Он уверенно шагает по территории комплекса, как человек, который никогда не видел настоящей смерти или разрушений. Не так, как мы с Беном, чьи шаги, кажется, выдают наши прошлые муки.“Поехали”, говорит Райан с гордым видом, открывая огромную стальную дверь. Облако пыли взвивается в воздух, заслоняя мне обзор. Когда он оседает, я впервые вижу сокровища внутри арсенала. У меня отвисает челюсть, когда я вхожу внутрь и вижу пистолеты и снайперские винтовки, автоматические арбалеты и АК-47. Я чувствую себя ребенком в кондитерской. Когда я осматриваю стены, кое-что привлекает мое внимание. Дробовик. Он напоминает мне антикварный, который папа обычно выставлял дома за стеклом. Я подхожу к нему и поднимаю его. “Ты уверен, что хочешь взять эту штуку?” спрашивает Райан, когда я проверяю его вес в своих руках. “Что-нибудь поменьше было бы лучше для твоего роста”. В считанные секунды я запираю и заряжаю дробовик, прежде чем повесить его на плечо в боевое положение. Я мастерски выполняю все движения; благодаря папе я легко обращаюсь с дробовиком. “Я думаю, что этот мне подойдет”, говорю я. Глаза Райана расширяются от удивления. Кажется, на него произвело впечатление мое знание оружия, и я не могу не почувствовать прилив гордости. Бен прищуривается и хватает свое собственное оружие, винтовку. “Так вы, ребята, раньше пользовались оружием?” спрашивает Райан. “Конечно”, отвечает Бен, немного слишком резко. Я вспоминаю, как впервые встретила Бена, когда мы мчались по замерзшим пустошам, преследуя охотников за рабами, которые похитили наших братьев и сестер. Он был бесполезен с пистолетом и даже выронил его в какой-то момент. “Бен больше любит лук и стрелы”, говорю я, мягко поддразнивая его, пытаясь втянуть в разговор. Бен хмурится, явно не очень хорошо восприняв шутку. Бен всегда был чувствительным, но сейчас он явно чувствует себя более чувствительным, чем обычно. Я напоминаю себе быть с ним поосторожнее. Я не хочу, чтобы он подумал, что я шучу за его счет или что я позволяю веселому отношению Райана отразиться на мне. “Без проблем”, говорит Райан. “У нас есть много луков и стрел, если вы предпочитаете”. “Меня это устраивает”, лаконично отвечает Бен. Райан пожимает плечами, снова, по-видимому, не замечая нарастающего напряжения в воздухе. Затем я замечаю настенную витрину с ножами. Я подхожу и вижу такой же нож, который был у моего отца, когда я был ребенком, с военной эмблемой на рукоятке. Волна ностальгии захлестывает меня. Я касаюсь кончиками пальцев холодного металлического лезвия. “Можно я тоже возьму это?” “Конечно”, отвечает Райан, внезапно подходя очень близко ко мне сзади. “Бери, что хочешь”. Я чувствую тепло, исходящее от его тела, когда хватаю нож, держа его на весу в руке. Это похоже на мое, как будто оно всегда должно было быть в моих руках. Затем я выскакиваю из тени Райана, на ходу пряча нож у бедра. Я заряжаю ружье на одном плече, а лук и стрелы перекинуты через спину. Райан присвистывает, когда замечает меня. “Готов к службе”, говорит он, беззаботно отдавая мне честь. Я не могу удержаться от улыбки про себя. Я чувствую себя охранником на каждом шагу, и мне буквально не терпится выйти туда, освоиться и доказать Командиру, что я заслуживаю своего места здесь. Бен, с другой стороны, возится и расстраивается из-за перекрученного ремешка. Райан подходит, чтобы помочь ему. Когда он затягивает ремни, я не могу отделаться от мысли, что Бен выглядит как потерянный, уязвимый ребенок, которого родители одевают в первый день в школе. Мы выходим из арсенала, и мой желудок сжимается от предвкушения, когда я замечаю впереди группу из десяти других охранников, с которыми мы будем патрулировать. Они собрались у одних из огромных железных ворот с колючей проволокой наверху. Несколько собак бродят вокруг, щиплют пучки травы у основания забора, нюхают воздух, поднимая головы при каждом шорохе. Мне приходит в голову, что все они были обучены помогать в патрулировании и обеспечивать защиту от нападений. Командир был прав, когда сказал, что у всех в Форт-Нойсе есть своя работа даже у животных. Я снова благодарен ему за то, что он согласился оставить Пенелопу, и я надеюсь, что у нее будет шанс доказать, что, несмотря на то, что она размером с кошку и у нее только один глаз, она самая умная собака, которую он когда-либо встречал. Джек отрывается от нас и подбегает к другим собакам, возбужденно лая. Его присутствие предупреждает группу о нашем приближении. Головы начинают поворачиваться в нашу сторону, замечая Райана, ведущего к ним двух незнакомцев. Я не могу избавиться от ощущения, что меня внимательно изучают, оценивают, и я пытаюсь успокоить свое бешено колотящееся сердце. В конце концов, это ничто по сравнению с плотоядными взглядами зрителей биологический жертвы на аренах. Однако Бен, похоже, чувствует себя не так хорошо, как я. По мере того, как мы приближаемся к группе, я вижу, что его лицо становится все бледнее. Он совсем не готов к этому. Быть с незнакомцами, носить оружие все это слишком тяжело для него, как вернуться на арену. Однако у меня нет возможности сказать ему, чтобы он разворачивался и шел домой, потому что мы внезапно оказываемся у входа. Райан хлопает людей по спине, выкрикивая имена, которые влетают в одно ухо и вылетают из другого. Единственная, которая прилипает, это Молли, потому что у девушки, которой она принадлежит, потрясающе рыжие волосы. Она смотрит на меня. “Ты живешь с Ниной, верно?” спрашивает она с дружелюбной улыбкой. Она выглядит примерно моего возраста, с ярко-зелеными глазами и веснушками на носу. Я киваю, немного ошеломленный всеми этими именами и лицами. “Я тоже”, отвечает она. “Я думаю, это делает нас соседями”. Соседи по комнате. Это слово кажется мне чуждым, как будто это термин, принадлежащий старому, древнему миру, который, как я думал, перестал существовать. Уже не в первый раз с тех пор, как я приехала сюда, меня захлестывает волна счастья. У меня такое чувство, что она может стать моим другом. Друг. Слово, которое я никогда не думал использовать снова. Группа начинает двигаться, и мы следуем за ней, держась поближе к Райану и Молли. Мы проходим через несколько слоев ограждения, у ворот каждого из которых стоят охранники. Уровень безопасности, который у них здесь, просто сумасшедший, но я понимаю, что им нужно быть такими жесткими. Единственный способ обезопасить людей внутри форта Нойкс это сделать его непроницаемым для всех монстров, скрывающихся снаружи. Между одним рядом заборов и следующим, укрывшись среди деревьев, я вижу ряд деревянных домиков. “Вы, ребята, остаетесь в них на ночь?” Я спрашиваю Молли. Она качает головой. ”Нет, в них живут люди". “Правда?” Прежде чем Молли успевает ответить, заговаривает Райан, практически истекая слюной от возможности поделиться своей мудростью. “Мы называем их Лесными жителями”, говорит он. “Они своего рода часть Форт-Нойкса, но не в одно и то же время”. "почему?” Я спрашиваю. “Ну, не все хотят жить по военному приказу. Они хотят по-другому структурировать свою жизнь. Они хотят иметь семьи, дома, домашних животных и тому подобное. Знаешь, вся эта история с разделением мужчин и женщин не так уж хороша для этого. Он улыбается и понимающе шевелит бровью. Я краснею и отвожу взгляд, когда он продолжает. “В любом случае, все они дали обещание хранить форт в секрете, так что на самом деле они в значительной степени часть нас, особенно потому, что они находятся в пределах нашего периметра. Они просто не работают по той же системе ротации рабочих мест и они не получают пайков”. Именно тогда я замечаю босоногую молодую девушку, сидящую на деревянном пороге одной из хижин. У нее на коленях сидит огромный кролик со светло-коричневым пушистым мехом, которого она нежно гладит. Когда мы проходим мимо, она поднимает голову и машет нам рукой. Я машу в ответ. Она, должно быть, восприняла это как приглашение подойти, потому что она кладет кролика на землю, вскакивает на ноги и прыгает к нему. Ее лоскутное платье шуршит, когда она вприпрыжку приближается к нам, а ее белокурый хвостик покачивается. “О, вот и все”, говорит Молли себе под нос, закатывая глаза, создавая у меня отчетливое впечатление, что она не очень похожа на мать. Трикси”, говорит Райан мягким предупреждающим тоном, когда она останавливается рядом с ним. “Ты же знаешь, что не можешь ходить с нами на патрулирование. Это слишком опасно. “Я просто хотела поздороваться с новыми людьми”, беззаботно говорит маленькая девочка. Она просто очаровательна. Я с трудом могу поверить, что такой улыбчивый, беззаботный ребенок может существовать в нашем жестоком мире.“Я Брук”, говорю я Трикси. “А это Бен”. Я оглядываюсь в поисках своего спутника, понимая, что он был таким тихим, что я совершенно забыла о нем. Все то время, что я болтала с Молли и Райаном, он молчал, просто впитывая все это. Когда я смотрю на него сейчас, я вижу, каким рассеянным он кажется, оглядывается через плечо, вздрагивает от каждого шума. Мое беспокойство за него усиливается. “Ты хочешь прийти ко мне домой поиграть?” говорит мне Трикси, прерывая мои мысли. Её нежность и невинность согревают мое сердце. Она, должно быть, не видела никаких зверств войны или не испытывала постоянного страха быть похищенной охотниками за рабами на задворках своего сознания. Она беззаботна, как и положено ребенку. “Я бы с удовольствием, говорю я, но я на дежурстве. Моя работа защищать тебя. Трикси сияет, глядя на меня. “Ну, тогда, может быть, в другой раз”, говорит она. “Моя мама приготовит тебе суп, если хочешь. Папа сделал доску для игры в скрэббл из дерева. Тебе нравится Скрэббл? У моей сестры это получается лучше, чем у меня, но это все равно моя любимая игра”. Мысль о том, чтобы провести время с семьей, играя в игры и поедая суп, кажется воплощением мечты. “Звучит очень весело”, отвечаю я, чувствуя странную боль в животе, когда понимаю, что не играл ни в одну игру с довоенных времен, что мое детство и жизни многих, многих других людей были прерваны всеми боями. “Может быть, я смогу вернуться и увидеть тебя”, заканчиваю я. Это, кажется, успокаивает Трикси. Она рысцой возвращается к себе домой, хотя и не раньше, чем погладит каждую из сторожевых собак. “Она такая милая”, говорю я Райану, наблюдая, как она убегает. “Я не могу поверить, что она живет здесь со своей семьей. Она кажется такой беззаботной.” “Так и есть” отвечает Райан. “Это часть нашей работы. Мы не просто защищаем форт, мы защищаем всех, кого можем”. Сильная волна счастья захлестывает меня, говоря мне, что я именно там, где мне нужно быть. Наконец мы проходим через забор по периметру и направляемся дальше в лес. На открытом воздухе холоднее, и земля под моими ботинками замерзла и хрустит под ногами. Новые ботинки, которые подарила мне Нина, предотвращают проникновение холода, как это делали мои старые, поношенные кожаные ботинки. Странная униформа тоже неплохо защищает от холода. “Итак, откуда вы, ребята, родом?” спрашивает Молли у Бена и меня с искренним интересом. У нее мягкий канадский акцент, который приглашает меня войти и говорит мне, что я могу ей доверять. Но я не решаюсь рассказать ей об аренах и обо всем, через что мы прошли. Мысль о том, чтобы завести друга, настоящего друга, так заманчива. Я не хочу отпугивать ее, раскрывая свое гладиаторское прошлое. Никто не хочет дружить с убийцей. “Катскиллы”, отвечаю я. Нью-Йорк. Ее брови с интересом приподнимаются. “Нью-Йорк? Как ты оказался в Квебеке?” Логан. Это настоящий ответ. Он всегда верил в это место и убеждал нас приехать сюда. Но я не могу сказать этого Молли. Я даже не могу позволить его имени слететь с моих губ. “Ходили слухи о Форт-Нойксе, о выживших”, говорю я. “Мы подумали, что рискнем”. Бен смотрит на меня с любопытством, молча отмечая мою неспособность произнести имя нашего мертвого товарища. На этот раз глаза Молли расширяются. “Вам лучше не говорить Командиру, что об этом месте ходят слухи. Он в ужасе от того, что кто-нибудь узнает о нас. Я имею в виду, что вы, ребята, первые чужаки, которых мы приняли за долгое-долгое время. Похоже, он думает, что весь форт взорвется, если кто-нибудь узнает о нашем существовании.” “Он прав, думая так”, говорит Бен немного слишком резко. “Вы все будете в опасности, если охотники за рабами узнают об этом месте". Молли бросает на него любопытный взгляд, который, кажется, наводит на мысль, что она видит его насквозь, в его душу, и мельком увидела тьму внутри. Но она не бросает ему вызов, и я благодарен ей за это. Аванпост находится недалеко от хижины Трикси. Это высокая металлическая конструкция, которая тянется далеко вверх, в навес. Подъем составляет не менее тридцати футов. Молли с энтузиазмом начинает взбираться по лестнице, демонстрируя свою силу. Но я колеблюсь. Потому что, когда я стою у его подножия, у меня внезапно возникает воспоминание об ужасной песчаной дюне, на которую нам пришлось карабкаться на Арене 2. “Тебе нужна помощь, чтобы подняться наверх?” спрашивает Райан. Я трясу головой, прогоняя воспоминание, затем хватаюсь за перекладины. Я полон решимости не быть слабым, не позволять тому, через что я прошел в прошлом, влиять на меня сейчас. Я делаю вдох, чтобы собраться с духом, и начинаю подниматься, Райан следует сразу за мной. Мои мышцы протестуют, но я преодолеваю боль, и через несколько мгновений я на вершине.Усилия того стоили. Здесь, наверху, открывается потрясающий вид на все вокруг. Горы выглядят красиво, их заснеженные вершины сверкают в лучах полуденного солнца. Я позволяю воздуху шевелить волосы у основания шеи, охлаждая пот от усилий при подъеме. Я полностью отключаюсь от звука остальных охранников, карабкающихся на заставу, и наслаждаюсь спокойствием момента. Далеко вдалеке я вижу огромные кратеры в земле, куда попали бомбы. Мне так грустно думать обо всех этих ненужных разрушениях, всех смертях и боли, и я задаюсь вопросом, действительно ли наш мир когда-нибудь сможет восстановиться. Но потом я понимаю, что кратеры заросли растительностью, как будто природа пытается искоренить катастрофические последствия нашей войны, пытаясь залечить шрамы и раны, оставленные нашими бомбами. Это зрелище вселяет в меня надежду на лучшее будущее. Внезапно на моем лице появляется улыбка. Краем глаза я вижу, что Райан пристально наблюдает за мной. Я ерзаю под его пристальным взглядом и позволяю своей улыбке исчезнуть. По какой-то причине я не хочу, чтобы он вторгался в мою личную жизнь. Когда он приближается, я не смотрю на него, упорно глядя вперед. “Я не думаю, что твой друг наслаждается видом так же сильно, как ты”, - язвит его голос мне в ухо. Я оглядываюсь и вижу Бена, его пистолет сжат в руках, он выглядит ошеломленным. “Это высота”, говорю я, точно зная, почему Бен волнуется, зная, что у него, должно быть, была такая же ужасная вспышка воспоминаний, как и у меня. “Нам пришлось карабкаться на гору на одной из арен. Он был полон шипов, которые забивали детей до смерти”. Я немедленно закрыл рот. Я не знаю, что на меня нашло, что заставило меня вот так выболтать Райану такую болезненную тайну из моего прошлого. “О”, говорит он, и его насмешливая улыбка тут же исчезает. Он выглядит неожиданно серьезным впервые с тех пор, как я его встретила. “Извини, я не понял”. Меня охватывает чувство сильной неловкости. “Ты не мог знать”, быстро отвечаю я, пытаясь закончить разговор. По другую сторону поста Молли садится рядом с другим охранником и достает колоду карт. Я шокирован и немного озадачен, увидев, что она и другие охранники вокруг нее выглядят такими расслабленными. Кажется, никто вообще не проявляет бдительности. Командир создавал впечатление, что все в Форт-Нойсе такие же серьезные и воинственные, как и он сам, но здесь его охранники бездельничают. “Не волнуйся”, говорит Райан, отслеживая выражение моего лица. “На дежурстве никогда ничего не происходит. Поначалу были приступы, но в наши дни все значительно успокоилось”. Но этого недостаточно, чтобы успокоить меня. Все в форте полагаются на этих парней в выполнении их работы, а здесь они все сидят без дела, как будто это большая игра. Даже сторожевые собаки расслабляются, играют в драки друг с другом, вместо того чтобы высматривать незваных гостей. Так много для каждого есть работа, которую нужно сделать! Только Бен и я, кажется, остерегаемся возможной скрытой опасности. Как раз в тот момент, когда эти мысли приходят мне в голову, я замечаю движение, доносящееся издалека. В районе, изрытом воронками от бомб, есть участок деревьев и кустарника, и кажется, что он шуршит. “Там живут люди?” говорю я, подталкивая Райана локтем. Он смотрит туда, куда я показываю. ”В воронках от бомб? он говорит. “Ни за что. Уровень радиации слишком высок.” Каждый мускул в моем теле напрягается. “Там кто-то есть”, говорю я. Я поднимаю свой дробовик. Движение предупреждает Бена. Он подходит ко мне, держа наготове винтовку. “Эй, эй, эй!” Райан плачет. “Вы, ребята, становитесь немного более счастливыми. Я уверен, что тебе мерещится всякое. Наверное, это просто олень.” Молли замечает суматоху и подходит ко мне. “Что происходит, Брук?” спрашивает она с серьезным и сосредоточенным выражением лица. “На деревьях люди”, говорю я, не глядя на нее, мое тело все еще готово к стрельбе, мои глаза все еще прикованы к листве, выискивая возможную опасность. В отличие от Райана, Молли не оспаривает меня. Кажется, она сразу поняла меня. Она поднимает свой пистолет, занимая позицию рядом со мной. Деревья продолжают шелестеть. Затем внезапно из листвы вырывается что-то огромное и черное. Я выстрелил, и звук расколол воздух. Только после того, как я выстрелил, я понимаю, что мой злой хищник был стаей невинных птиц. Напряжение покидает мое тело на одном дыхании, сменяясь смущением. Молли бросает на меня застенчивый взгляд, как будто ей неловко за меня из-за моей чрезмерной реакции. Райан только ухмыляется, его все это забавляет. “Я же говорил тебе, что беспокоиться не о чем”, высокомерно говорит он. Но не успевают слова слететь с его губ, как сзади раздаются крики и неистовый лай. Я поворачиваюсь, и мое сердце падает, когда я вижу, что прямо с другой стороны заставы, рядом с лестницей, ведущей наверх, группа сумасшедших с грохотом вырывается из зарослей. Они направляются прямо к нам. Райан медленно реагирует. ”Брешь!" наконец кричит он. Я немедленно стреляю в них из своего пистолета, но мой угол наклона неверен, и я промахиваюсь мимо цели. Охранники кажутся ошеломленными, как будто они никогда не ожидали, что такое произойдет. Им требуется слишком много времени, чтобы отреагировать. К тому времени, как они присоединяются ко мне, мне наконец удается ударить одного из психов, и он падает мертвым грузом. Наконец, повсюду начинают стрелять пушки. Шум такой громкий, что я вздрагиваю. Воздух становится густым от дыма от выстрелов, которые мы делаем, и запаха серы. Сумасшедшие начинают отступать, но некоторые подбираются опасно близко к нашему аванпосту. Я меняю позицию и начинаю стрелять, когда они поднимаются. Бен стоит рядом со мной, но я понимаю, что он вообще не стреляет из своего пистолета. Его руки дрожат, а по лицу струится пот. Он бледен, как привидение. “Бен!” Я плачу. “Помогите мне!” Но он полностью заморожен. Это Райан подкрадывается ко мне и помогает мне уничтожить группу, одного за другим, в то время как Молли прикрывает меня с другой стороны, тоже умело стреляя. Внезапно я слышу сзади пронзительный крик и кружусь на месте. Один из сумасшедших, должно быть, выбрал другой маршрут, чем остальные, и поднялся на заставу так, что никто этого не заметил. До меня доходит, что ни один из охранников не подумал прикрыть нас сзади, оставив нас полностью незащищенными. Рука сумасшедшего сомкнулась на горле Молли, и он тащит ее обратно к лестнице. Я в ужасе наблюдаю, как Джек прыгает вперед и сжимает челюсти на ноге сумасшедшего. Мужчина рычит от боли и ослабляет хватку на Молли, оставляя ровно столько, чтобы она могла убежать. Но теперь Джек источник его ненависти. Он хватает питбуля и дергает его, поднимая над головой, готовый сбросить его с заставы. Весь мир, кажется, замедляется, когда я замечаю испуганное выражение лица собаки, беспомощно свисающей с края заставы. Падение с тридцатифутовой высоты наверняка убьет его. Даже не задумываясь, я вытаскиваю свой нож из ножен и бегу по всей длине заставы. Собрав все силы в своем теле, я наношу удар сумасшедшему прямо в сердце. Глаза сумасшедшего закатываются, и он падает навзничь. Мне удается вырвать Джека из его хватки, прежде чем сумасшедший переваливается через край заставы и падает на землю с тошнотворным хлюпаньем. Мой окровавленный нож со звоном падает на пол, а затем внезапно наступает тишина. Я стою там, тяжело дыша, Джек хнычет у меня на руках, теплая кровь сумасшедшего стекает по моему лицу. Я медленно поворачиваюсь лицом к другим охранникам. Они все смотрят на меня с недоверием, как будто с трудом могут понять, что я только что сделал. Я не могу сказать, боятся ли они меня или благоговеют передо мной, но главное, что моя тайная жизнь убийцы больше не может быть скрыта. Я баюкаю Джека на руках, затем медленно подхожу к Райану. Я кладу собаку ему на руки. Его дерзкое выражение лица полностью исчезло. Его высокомерие, кажется, тоже исчезло, оставив после себя ошеломленное и слегка встревоженное выражение. “Спасибо”, тихо говорит он. Но я думаю, что на самом деле он имеет в виду: “Теперь я понимаю”. Впервые он понимает, в каком мире мы на самом деле живем, и каким человеком это сделало меня. Все остальные, кажется, слишком ошеломлены, чтобы двигаться. Я чувствую, что у меня нет другого выбора, кроме как взять ситуацию под контроль. “Мы должны доложить командиру”, говорю я, пытаясь скрыть дрожь в моем голосе. “Это нападение не было случайным. Это было запланировано. Это означает, что впереди может быть еще что-то”.