Третья дочь

Вопросительный взгляд черных глаз.

Сажусь на свой стул без сил.

– Верните все как было, пожалуйста, – чуть ли не со слезами прошу.

– Никак нельзя, милочка.

Он ехидно улыбнулся и снова щелкнул пальцами. Кухня качнулась, солнечный свет слился в одно большое светлое пятно. Что со мной? Где я? Перед глазами мелькают размытые пятна, я лечу вниз, потом вверх, потом снова вниз. Потеряно время, потеряно пространство. Полет длится бесконечно долго, пока не превращается в новый солнечный поток. Свет бьет по глазам, морщусь.

– Госпожа пришла в себя! – какая-то девушка кричит прямо в ухо.

Чья-то возня, голоса. Госпожа… что это еще такое? Какая госпожа? Открываю глаза.

Большая комната залита светом, незнакомые люди.

– Дорогая, наконец-то очнулась! – радостно лопочет какой-то чрезвычайно объемный тип.

Фокусирую взгляд и ужасаюсь. Этот тип мерзкий до тошноты.

– Где я? – едва шепчу.

– Ты дома, любимая! – радостно сообщает это нечто.

– Кто вы? – выставляю руку, чтобы это мерзкое лицо держалось подальше.

– Уже почти твой муж, – довольно сообщает чудовище.

Содрогаюсь и закрываю глаза. Кажется, меня сейчас вырвет. Дышу часто и глубоко. Успокаиваю себя тем, что это просто бред, и он скоро пройдет. Тетя София, ты за мной, наверное, скучаешь?

Глава пятая

Итак, нахожусь в чужой незнакомой постели в чужом незнакомом доме в чужом незнакомом мире и уже чья-то почти жена. При этом лежу с закрытыми глазами в надежде, что это все само как-то рассосётся. Без меня. Жду минут пять, десять, и ничего не меняется. Есть ли у меня план?

– Покажите ваш план урока, – всплывает в голове строгий голос директора.

А я его опять забыла написать, отчего сердце неприятно ёкает. Прошу десять минут, ухожу в учительскую и судорожно вспоминаю, как они вообще пишутся по всем правилам, чтобы поменьше придирок было. Десять минут, за которые рождается шедевр педагогической мысли. Потом я обязательно исправлюсь и буду все писать заранее в лучшем виде. Наверное.

Есть ли у меня план? Сейчас что-нибудь состряпаем.

Отправная точка: жива, здорова, молода, красива, нахожусь в условиях комфортных, не похоже, чтобы кто-то собирался причинить вред моей нежной персоне. Может, согласиться? К этому неприятному типу привыкну, зато жить буду припеваючи, по-королевски.

От одной мысли все внутри сводит в новом рвотном позыве.

Ни за что! Ничего более мерзкого я еще не встречала. А этот сальный взгляд!.. Он мог меня видеть без одежды? Мысль обожгла. Резко открываю глаза и подскакиваю в постели. Твою ж… От пушистого халата нет и воспоминаний, на мне тонкая желтая рубаха, наверное, шелковая. Кстати, неплохо сочетается с нежным пудровым оттенком постельного белья. Волосы сухие, послушно рассыпались по плечам. Кто-то посмел меня переодеть, пока я тут валялась в бессознательном состоянии?

– Где моя одежда? – вскрикиваю, обращаясь сразу ко всем присутствующим.

Толстый тип впялился глазами, да так и пошел слюнями, видимо, в предчувствии счастливого выполнения супружеских обязанностей. Между прочим, что-то не припомню его среди тех претендентов. Одет в огромный расшитый золотыми нитками камзол красного цвета, на шее что-то вроде платка из желтой гладкой ткани, волосы тщательно прилизаны назад, а лицо… Видно, что любитель выпить и хорошо закусить. Толстые щеки, маленькие глазки, сам весь лоснится и блестит от жира. Стоит, потирает пальчиками-колбасками. Ему без грима Весельчака У изображать в детском спектакле. Только там и был бы уместен этот кошмар. У детей сейчас психика крепкая, им самое то будет.

Рядом стоят три девушки в однотонной серой одежде, их волосы туго стянуты в косы, видимо, служанки. Позади космопирата возрастная дама подобной ему комплекции, судя по всему, мамаша. Такие же пальчики-колбаски теребят платочек. Дорогое платье в бардовых тонах, огромные драгоценные камни на толстенной шее и в ушах, приторная улыбка. Вылитая жаба. И еще какой-то тип с сумкой, что-то вроде саквояжа. Не скажите, что нотариус, брачный договор заключать. Хотя, вполне может быть. Взгляд цепкий, внимательный. И тоже сальный. Фу, гадость. Ну, Эйброкс, попадешься ты мне…

– Дорогая, – с придыханием заговорил Весельчак У, – я так счастлив! Нам с тобой надо много обсудить. Но прежде… позволь поцеловать ручку…

– Не сметь! – выкрикиваю в ужасе, поджимая обеими руками одеяло к груди, – не сметь ко мне прикасаться!

Толстяк обиженно поджимает губы и сопит.

– Милый, дай девочке прийти в себя, освоиться, – мягким низким голосом пропела мамаша, – не будь таким горячим, не так сразу.

От этого «горячим» я даже рот открыла.

– Доктор, – обратилась дама к типу с саквояжем, – как вы находите состояние нашей невестки? Угроза миновала?

– Вполне, – ответил с улыбкой тот, – наша будущая королева наделена отменным здоровьем и отлично справилась с переходом между мирами.

Он шагнул ближе к постели и поклонился:

– Мое госпожа, я ваш лечащий доктор, Лорец Артских. Есть ли у вас какие-то жалобы? Неприятные ощущения? Можете не стесняться, здесь все свои.

Не нотариус, и то хорошо.

– Нет, спасибо, все нормально, – отвечаю.