Третья древняя, или И один в поле…

Все оперативные дисциплины читались и преподавались в сугубо индивидуальном порядке с привлечением по каждому предмету специалистов. Общей подготовкой руководил куратор Александр Иванович, пожилой мужчина с фронтовым и разведывательным опытом. Процесс учёбы полностью захватил его, и времени на раздумья практически не оставалось.

Впрочем, в самом начале подготовки имел место один инцидент, глубоко запавший в его душу и неприятно задевший какие-то неизвестные в ней струны. В самом начале ему сказали, что согласно существующему порядку ему присвоен оперативный псевдоним, которым он отныне будет пользоваться в своей оперативной карьере.

— И что это за псевдоним? — поинтересовался он.

— «Фауст», — ответил Александр Иванович.

— «Фауст»? — переспросил он.

— Да. А что — не нравится? — забеспокоился куратор.

— Да, нет, почему же… Вполне меня устраивает.

На этом беседа на эту тему была закончена, и вопрос о псевдониме больше никогда не поднимался. Но в глубине души нет-нет, да и всплывала навязчивая мысль: «Фауст… Это ведь тот самый средневековый маг и учёный, продавший, согласно легендам, свою душу дьяволу (у Гёте — Мефистофелю) в обмен на абсолютные знания и мирские удовольствия. Удивительное совпадение: на госэкзаменах по немецкой литературе ему достался билет как раз по произведению Гёте «Фауст».

Он успешно подавлял эту мысль тем, что он ведь никому не продаётся, он просто продолжает служить своей стране и готов достойно и с честью оправдать возлагаемые на него службой надежды. Печальная судьба гётевского Фауста к нему никакого отношения не имела и иметь не может. Ограничения в общении с окружающим миром и атмосфера конспиративности во всех житейских мелочах его отнюдь не удручала, хотелось только побыстрей пережить период учёбы и подготовки, рассчитанный, по словам куратора, как минимум года на три-четыре.

Примерно через два с лишним года неясное будущее стало понемногу проясняться.

На очередную встречу куратор пришёл не один.

— Ну что, дорогой товарищ «Фауст», — как-то торжественно произнёс Александр Иванович, — вот знакомься с Петром Павловичем. Он представляет нашу службу документации, который и должен будет работать над обеспечением тебя» легализационными документами: загранпаспортом и всякими дополнительными справками и свидетельствами, которые обычно бывают у иностранца.

Александр Иванович ушёл, а Пётр Павлович начал посвящать «Фауста» в элементы его будущей биографии. Служба документации подыскала ему двойника-шведа, эмигрировавшего в детском возрасте в Советскую Карелию вместе с родителями. Семья навсегда исчезла из поля зрения шведских властей, все её члены стали полноправными советскими гражданами, однако теоретически они сохранили за собой подданство королевства. Двойник оказался примерно на пять лет старше будущего нелегала, но это, по мнению Петра Павловича, значения не имело. «Фаусту» предстояло вступить в переписку со шведским посольством и попросить от имени двойника заграничный паспорт, на котором будет красоваться его фотография.

— Только нам следует избавиться от советского следа, — пояснил Пётр Павлович.

— Это каким же способом? Ведь шведам известно, что двойник эмигрировал в Союз.

— Да, от этого факта совсем уйти невозможно, но его можно нейтрализовать. Ты будешь легендировать, что Советский Союз в какой-то момент покинул. В какую страну ты якобы выехал, мы скоро определим. Но будь готов к тому, что в этой стране тебе придётся пожить какое-то время на двойниковых данных и уже там ходатайствовать о получении шведского паспорта. Ясно?

«Фауст» подтвердил, что ситуацию уяснил и стал ждать дальнейшего развития событий. Будущее становилось теперь куда интересней, чем жизнь текущая, повседневная, с твёрдым расписанием занятий, зубрёжкой шведского языка и приобретением навыков разведывательного мастерства.

Ждать пришлось недолго. Страной промежуточной легализации служба определила Китай.

— Готовься в дорогу, — объявил Александр Иванович. — Спецподготовку можно на этом в основном закончить, мелочи и детали вместе доработаем в Китае. Шведским языком ты уже овладел на уровне, позволяющем легендировать имеющиеся в нём недостатки отрывом от языковой среды.

Куратор пояснил, что служба договорилась с китайскими коллегами о том, чтобы максимально облегчить легализацию «Фауста» в каком-нибудь районе Китая. Ему придётся поселиться в районе с административным режимом, затрудняющим его возможную проверку шведским посольством и находящимся в непосредственной близости от границы с Советским Союзом. Судя по всему, этим местом станет закрытый для иностранцев китайский Синьцзян. Согласно легенде, «Фауст» накануне войны переселился из Карельской ССР в Казахстан, а во время войны перешёл нелегально советско-китайскую границу.