Третья истина

– Не буду говорить о них, не буду! – вдруг вспылила Лулу и вскочила.

– Да ты чего, как с цепи сорвалась, а ну, сядь сейчас же!– тетка пристукнула ладонью по столу, – Я с ней по-хорошему, а она?

– Представьте, вода в реке уже теплая, – потряхивая влажным чубом, сказал, входя, Виконт. – Приятного аппетита. И мне тоже!– он взял вилку.

– Пал Андреич… – крошечный Пузырев влез в комнату, – Пардон, Евдокия Васильевна, – он покачнулся, кланяясь тетке. – П-провизию для г-города самому, что ль прикажете в-везти? Л-людей-то нема?

– Вы свалитесь по дороге, идите, выспитесь, время терпит, – не отрываясь от еды, проговорил Шаховской.

– С-согласен, полнейшим образом с-согласен, – энергично закивал Пузырев и неверными шагами удалился.

– Снова нализался!– плюнула тетка в сердцах. – А ты думаешь, я на тебя управы не найду, коли матери с отцом нет?– цыкнула она на Лулу.

Вилка виконта остановилась:

– Что случилось, Евдокия Васильевна?

– Да вот, полюбуйтесь на нее – грубит ни с того, ни с сего!

Лулу и сама не понимала, для чего надерзила тетке. Может, по ростовской привычке?

– Грубит? Это от плохого ростовского питания, очевидно. А знаете, Евдокия Васильевна, наш добродетельный эконом прав: в самом деле – людей нет. Приближается сенокос, потом жатва, поставки продуктов повышаются с каждым днем, а рабочих рук меньше и меньше. – Ведя этот рассудительный разговор, Виконт поглядывал на тетку со смесью серьезности и лукавства. Та, заслышав свою любимую тему, мигом забыла о Лулу и с жаром включилась в беседу.

На короткое время Лулу почувствовала облегчение, но тут же приступили стыд и тоска. Он не стал разбираться в причинах, не объяснил про нее ничего тетке, а заговорил о далеких от Лулу вещах. Она встала и, спросив разрешения, ушла к себе в комнату. Там она достала с полки «Пятнадцатилетнего капитана» на французском. Хороший аппетитный томик. Не чета мягким книжонкам, что она покупала в Ростове! Собиралась летом читать своего любимого Жюль Верна, и будет! Какая разница, где? Стала прилежно переворачивать страницу за страницей… Нет, не читается. Она пять часов, как в Раздольном, но ничего хорошего не происходит, на душе неопределенно и зябко. Дело в ней самой. Даже, если с ней заговорят, она не сможет ответить, а только вызовет неприязнь к себе! Виконт, видно, вообще общаться с ней не собирается, даже не обратился к ней за едой, перевел разговор, как от ничтожного предмета, – обижалась она, забыв встречу и разговоры в дороге.

Вскочив с места – нет, Жюль Верн слишком хорош для этой никому не интересной особы, не умеющей не только начать, но и поддержать разговор. Она достала свои учебники и уселась решать задачи. В наказание себе. Так прошло еще часа два. Она действительно решала задачи, но решила их немного, потому что каждые десять минут останавливалась и думала о грустном.

ГЛАВА 5. МУСТАНГ– ЭТО ДИКАЯ ЛОШАДЬ.

Перед завтраком готовилась. Придумывала слова поумнее, прикидывала, чт`o ей ответят. Оказалось, зря. Тетка вопросами больше не донимала, насупилась после вчерашнего, хотя еду на тарелку накладывала щедро и зорко следила, чтоб ела. А больше никого за столом и не было...

Послонялась по дому, вокруг дома, перекинулась парой слов с Тоней... Лулу не тянуло ни к чему, даже из самого заманчивого. Пошла было в сад, но, рассердившись, то ли на себя, то ли на окружающий мир, круто сменила направление и вернулась в розовую комнату. Брякнулась со всего размаха на стул, с треском открыла задачник.

Снаружи кто-то похлопал по двери. Раздался голос. Виконт!

– Александрин, мне можно войти?

–Можно. – Лулу приняла независимый вид.

– Что, занят'a? Отдохнула с дороги? Хотел предложить тебе небольшую прогулку.

– Я решаю задачи…

– Задачи? Я не ослышался? Солнце, зелень, река, голубое небо, а ты – решаешь задачи?

Он взял отложенную вчера Лулу книжку:

– Вот «Пятнадцатилетний капитан», и то больше приличествует случаю, а, Александрин?

– Вы про меня не знаете… – Лулу собралась с духом.

– То есть?

– У меня почти все тройки, а по арифметике – двойка, – она рывком вытащила табель из-под подушки, где он дожидался своей роли главного обвинителя в ее позоре.

– Что ж так? – открывая его, беззаботно осведомился Виконт. – Большие требования?

Его тон внезапно расслабил готовую к обороне Лулу.

– А вы знаете, – изумленно прошептала она, – я и сама не понимаю, почему так плохо занималась…

– А я – тем более, – бодро откликнулся Виконт, присаживаясь на угол стола. – Насколько я помню, тебе дается легко… Что-то мешало? Ну, не язык же?

– Все было так плохо, Виконт!– убитым голосом сказала Лулу, почувствовав, что в эту минуту сумеет объяснить свое состояние не только ему, но и самой себе.

– Гимназия, дом, подруги, учеба – абсолютно все? Такого не может быть. Ты чего-то не разглядела, Александрин.

Лулу молчала.

– Ну, об этом можно еще поговорить, но потом. А сейчас, пойдем гулять, оставь в покое задачник! Каникулы есть каникулы! – провозгласил Виконт, вскакивая с места.

– А, может, надо переодеться?– боясь чересчур поддаться радости, засуетилась Лулу.