Третья истина

– Я там же, в Петербурге, пожила, – сообщила Лулу твердо усвоенный факт своей биографии. И, усевшись на землю, затараторила снова по-французски:

– Я, когда была маленькая, уже жила в России. Я плохо-плохо помню, мне немного маман говорила, и даже не мне… Как раз в Петербурге жила моя бабушка, а мы с няней Катей – у нее. Бабушка помнится только как что-то очень хорошее, а отдельные слова и внешность – нет! Вот … вдруг такое вспомнила: … в полукруглой комнате с большущими окнами… я разбила беленькую фигурку, и мы с няней очень боялись. Я залезла под стол. Пришла бабушка, нежная, красивая, с высокой прической…– показала Лулу, вскидывая на Виконта глаза. Тот слушал ее болтовню внимательно, плотно сжав губы и похлестывая себя прутиком по сапогу.

– Катя убежала, а она, … бабушка, увидела, стала огорчаться и даже заплакала немного… Тогда я вылезла из-под стола и подбежала к ней… она посадила меня к себе на колени, гладила по голо-ве, обнимала, говорила: «Ты испугалась, моя маленькая, моя капу-ля, – такое огорчение, ну что поделаешь!» Я вообще не помню, как она со мной говорила, может, даже по-французски, или и так и так, но это все – точно по-русски и я запомнила слова...

– Да. Похоже на крестную. А-а! Значит, это ты разбила Психею. Однажды по приезде… это был шестой–седьмой год, пожалуй… Елена Александровна просила как-то склеить, реставрировать. А статуэтку я потом не видел, затерялась, видно, где-то…

– Это было очень дорогая вещь?

– М-м, итальянская работа, век, скорее всего, семнадцатый...

– Это, когда я была глупая, совсем маленькая, про меня что-то вам помнится? – особенно трудно давались Лулу быстрые переходы с языка на язык.

Виконт почему-то смотрел на нее с укоризной.

– Помнится. Немного.

– О-о-о! Оказалось, мы давно-подавн узнали друг друга!

– Друг друга? Ты-то меня вряд ли помнишь.

– Да,– с огорчением сказала Лулу, – не помню, вряд ли.

– Александрин! – Виконт немного повысил голос. – Это Я, усомнившись в твоей памяти, могу употребить выражение «вряд ли», объясню тебе потом, откуда эта частица-сомнение взялась. «Нет, – должна ты ответить, – я вас совершенно не помню, Виконт». И вообще, откуда ты приехала, объясни мне, из Ростова или вторично из Рамбуйе? Хотя ошибки у тебя, пожалуй, не галлицизмы, а что-то сугубо оригинальное.

– Нет, я помню вас, Виконт, ну не сразу помню, а буду вспоминать. Вот бабушку не помнила, не помнила, и вспомнила! И про вас… вот уже… что-то всплывает… – она напряженно сдвинула бровки. Ей так хотелось вспомнить!

– Спасибо. Заранее. Давай немного помогу!.. Ты сидишь на маленькой скамеечке. Все время вскакиваешь, вымазалась акварелью… Даже Елена Александровна, а это она и привела тебя, не могла уговорить посидеть спокойно хоть две минуты. Пришлось от портрета отказаться. Решили сделать фотографию. Но и, позируя фотографу, ты прекратила свои безобразия только на руках у крестной. И мы на снимке вместе. Вспомнила, может, устыдилась? Хотя тебе было года три... Нет, этого помнить ты не можешь. Фотография пропала куда-то, к сожалению.

– А я и так помню,– заверила Лулу. – Вы еще дали для меня такую конфету, что ли…

– Ну-ну, не сочиняй! Голодная, раз вспомнила о конфетах.

– Нет, нет, я не голодная. Я могу до ночи гулять, давайте, покатаемся на Арно еще, цветы нарву, спустимся к самом… самой реке, дойдем до леса!!!

– Обширная программа. Давай-ка, отложим ее на потом. Мы ничего не захватили. В другой раз будем предусмотрительнее.

Лулу закивала, очарованная обещанием «другого раза»:

– Ага, да, ну, хорошо! Сейчас же я пойду, приведу вам Арно и – в дом, да?

Виконт засмеялся:

– Если за этим мустангом отправишься ты, мы не вернемся и к концу будущей недели. Я сам.

– Что такое мустанг? – Лулу побежала за ним. – Постойте, пожалуйста. Объясните же, что такое мустанг?

– Дикая лошадь! Куда ты, Александрин, мне некуда будет ее привести – ты же бежишь за мной. Стой на месте.

Лулу остановилась, заскакала на месте, споткнувшись о какой-то бугорок, шлепнулась на землю и оказалась нос к носу со странным существом, похожим на крота и на жука одновременно. Лулу принялась с интересом его разглядывать, как будто, разлеглась именно для этого.

– Александрин! – Лулу хоть и услыхала, но поглощенная своими исследованиями, не отозвалась.

Виконт присвистнул в две ноты и на тот же мотив позвал:

– Лу-лу!

Лулу высунула удивленное лицо из травы и сказала:

– Это в Рамбуйе мне придумали такое имя. Вы его знаете? Смешно, правда?

– Правда. Смешно. Ну, посмеялись – пора ехать.

– Только, пожалуйста, надо очень быстро! – сразу забыв о странном животном и о собственном имени, заказала Лулу.

– Александрин, если ты такая поклонница верховой езды, я научу тебя ездить, как следует, первым делом, не быстро, а правильно. Пока мы поедем в умеренном темпе. – Он снова посадил ее впереди себя.

– Будем каждый день заниматься?

– С одиннадцати до часа.

– Сама на Арно буду ездить?

– Сама, но на Ромашке. Арно – норовистый конь, а Ромашка – поспокойней, характером помягче, одним словом, дама, приятная во всех отношениях.