Третья истина

Лулу принялась мечтать: вот он поработал где-то, неизвестно где, и сидит дома, читает. Открывается дверь – на пороге она, Александрин. Он страшно удивлен. Что же он скажет? Ага. Он скажет: «Не ожидал. Удивлен!». Нет, пусть лучше говорит: «Не ожидал. Весьма рад. А я все время думаю, почему не учу тебя всему сам? К чему этот Ростов, гимназия? Зачем тебе заниматься с чужими?». Лулу подпрыгнула на кровати. И какая чудесная жизнь бы началась! Они бы гуляли, занимались, ездили на лошадях. Вот в такое время как сейчас, вместо того, чтобы бояться высунуть из комнаты нос, Лулу бы ужинала с ним… А потом – опять заниматься! Очень-очень много, она не лентяйка. А он столько знает, куда всей этой гимназии!

Или пусть такой же обычный день, как тогда. Вот она идет, а навстречу – Виконт: «Не затягивай церемонии приветствий, я за тобой, это уже не Софья Осиповна, это уже я!» И он гладит ее по щечке, а, может быть, и по головке, потому что абсолютно ни на что не обижается и не сердится. Лулу перестала понимать, видит ли она уже сон, или продолжает мечтать, но все страхи отступили перед этим знакомым голосом и ласковым прикосновением. Коленям стало тепло от уютно свернувшейся Буси, часы затикали на комоде доброжелательно, и Лулу, утешившись, сидя, уснула.

….Назавтра Таня не пришла в гимназию. Может быть, их общая подружка именно сегодня уезжает, и Таня пошла попрощаться? Нет, даже из-за такого дела, Таня не пропустила бы гимназию.

– Ой, простите, – Лулу, задумавшись, чуть не налетела на какого-то прохожего.

– Куда идешь, нельзя, что ли в сторону податься, места тебе мало? – пожилой прохожий недовольно на нее покосился, но сильно ругаться не стал.

Вот он, трамвай! Лулу нащупала в кармане мелочь. Как бы ни пропустить остановку. Спросить она боялась, вдруг знакомые Софьи Осиповны? Возьмут и проследят, куда это она ездит так далеко. Почти за город. А радость любимой тетушки, докопавшейся до дружбы Лулу с «низшими слоями общества» трудно переоценить…

Окно запотевает от мороза и ей все время приходится дышать на стекло. Вот, наконец, и розовый дом, все правильно, ей сходить.

Она заторопилась: Таня, наверное, больна, и серьезно. Состояние должно быть очень и очень неважным, чтобы Таня поступилась своим принципом: никогда не давать повода для придирки. Жаль, что Лулу не купила в центре чего-нибудь вкусного, здесь она ничего не знает. Но ничего, сегодня просто поухаживает за Таней, а завтра возьмет из дому конфет и сухих фруктов.

Лулу ускорила шаг и сильно поскользнулась. Если бы ее не поддержал молодой человек, проходивший мимо, она, пожалуй, растянулась бы. Такая гололедица!

– Хватайся за локоть. Не стесняйся! Я-то крепко держусь на ногах, в одну сторону идем, тем более!

– Спасибо. – Лулу пришлось последовать приглашению молодого человека, и она засеменила на разъезжающихся ногах, стараясь не отстать.

– Куда тебе? Давай уж доведу, а то, как раз, шлепнешься!

Лулу подняла глаза и, к своей радости, увидела, что они у самой Таниной калитки – не придется дальше висеть на чьем-то локте.

– Вот чудесно, мне как раз сюда! Спасибо! – она улыбнулась, довольная, что все так удачно складывается, и взглянула на своего провожатого, который замешкался в воротах. Удивительно, ей показалось, что она где-то видела это скуластое лицо!

– Дела! Раз так, добро, проходи вовнутрь.

Лулу вошла вовнутрь двора и отправилась прямиком к Таниному подъезду.

– Шура, ты ко мне? – прозвучал удивленный и даже, как будто, испуганный голос Тани.

«Болящая» Татьяна, закутанная в громадный шерстяной платок поверх пальто, сидела на морозце на лавочке с книжкой. Возле ее ног, прямо на снегу свернулся калачом пятнистый Букет.

– Таня, почему ты здесь? Холодно же???

Сзади заскрипел снег, к Таниному подъезду, опустив голову, пошел человек, в котором Лулу без труда узнала давешнего провожатого. Он что, где-то задержался? Или прогулялся по кругу? Проходя мимо, он взглянул на них. Нет, не на них, а на Таню, очень внимательно, но не поздоровался, хотя Таня и кивнула ему. Невежа какой-то, хотя выглядел на улице добродушным и приветливым.

–Таня! Это что, ваш знакомый? Он немножко странный… Привел меня к самому вашему дому, а потом какую-то необычную вещь сделал: отошел и пришел обратно…

– Ну, мало ли – вспомнил что-то... А я здесь сижу, читаю. Дома – уборка.

– А я в гимназии думала, что ты больная! Не пришла… Еще думала, что у Кати. Она не уехала еще?

– Нет еще.

Двое немолодых мужчин вошли в ворота:

– Танюшка, здорово! Ну что, поспели пироги-то? Не опоздали мы?

Таня смущенно повела глазом в сторону подруги и тихо произнесла:

– Не опоздали…

Лулу нередко бывало стыдно за близких, но за Таню впервые. Она сердито сказала:

– Я пойду, а то далеко добираться отсюда, у вас уже убрали, и гости подряд идут!

Таня покраснела:

– Шур, ну, Шур! Не обижайся ты! Я объясню… потом… я не могла сегодня...

Лулу круто повернула на каблуках, с горечью чувствуя, что теряет подругу.