Третья истина

— Ур-р-ра! — не помня себя, закричала она, через две ступеньки взлетела по лестнице, и повисла на шее у растерявшегося Шаховского. Тоня, ойкнув, побежала оттаскивать Лулу, но та сама отскочила и стала прыгать вокруг него, выделывая немыслимые балетные па и выкрикивая: «Кто приехал! Кто приехал!!!».

Тоня, стараясь заслонить подпрыгивающую и вертящуюся Лулу от Шаховского, сама почти запрыгала, выпаливая шепотом:

— Ох, Пал Андреич! Чего это с ней сделалось! Прямо не знаю! Ой, барыни сейчас выйдут, вот будет дело! Еще и учительница новая объявилась! Строгая — ужас, ой, что же делать! Вы уж простите ее, бесстыдницу. Так разбесилась! Так разбесилась… Не понимает, что и делает…

Шаховской некоторое время взирал на все это удивленно, но не без удовольствия, и, наконец, посмеиваясь, произнес:

— Я не был готов к столь шумной встрече! Но, Александрин, боюсь, что ваша учительница, вызвавшая, как я понимаю, такую бурю восторга, сейчас появится на горизонте.

Лулу, не в силах больше смеяться, при упоминании об учительнице в изнеможении уселась на пол, повторяя: «восторг… учительница… восторг… учительница…!». Тоня совсем смутилась и, не зная, что делать, стояла над ней, схватившись за голову.

Слова Шаховского, увы, оказались вещими. Из комнаты Лулу одна за другой выплыли три дамы. Учительница первая сориентировалась и направилась на четвертый этаж. Став в картинной позе над все еще содрогающейся от смеха Лулу, она изрекла:

— Так, ребенок здесь. И он не успокоился! Милая, вас просили, кажется, привести девочку в норму, чтобы можно было начать процесс образования и воспитания. Нет, нет, — она энергично затрясла головой в сторону маман, — это пока не ваше зеркало, но она им будет!

Она собиралась продолжить тираду, но Виконт, неожиданно для всех, громко закашлялся и бросился в свою комнату. Тоня, глядя, как за ним захлопнулась дверь, тихонько хихикнула в рукав.

Рассерженная Доминик рывком подняла Лулу, схватила ее за ухо и поволокла по лестнице. Та не успела опомниться, как очутилась в своей комнате. Дверь с шумом захлопнулась. Голос матери гремел в коридоре: «День не выйдешь! Без обеда! Без сладкого неделю!», и еще много чего в этом же духе… Теткин голос величественно произнес: «Мне сказать тут нечего!» Наконец, голоса удалились. Только через некоторое время Лулу осознала свое положение. Что же она наделала! Ее теперь продержат взаперти неизвестно сколько…Теперь, когда Виконт здесь, и можно было узнать столько интересного! Нужно было ей хохотать, как сумасшедшей… Ах, будь, что будет… Сейчас он как раз у себя в комнате, нужно выбраться любым путем, а там… если поймают… «семь бед — один ответ», как говорит Тоня. Конечно, придется лезть в окно, но на всякий случай Лулу потрогала и дверь. И чудо опять совершилось. Рассеянная и так, в ярости Доминик вложила всю душу в оглушительный хлопок дверью, а ключ, видимо, провернула вхолостую.

Лулу выскользнула из комнаты, крадущейся походкой двинулась по коридору и тут же отпрянула назад: буквально в нескольких шагах, спиной к ней, стояла мать. Откуда-то снизу доносился знакомый глуховатый баритон, звучащий сейчас необыкновенно вкрадчиво:

— Нет, нет. Эта нудная работа не для вас, Мадам!

— Но книги нужно подобрать по цвету, чтобы было гармонично с портьерами, разве для этого не нужен женский вкус? Во Франции для оформления дома всегда привлекают женщин, вы этого не знали?

— Да, вкус отличает всех женщин Франции… Разве что за малым исключением. — Тон Шаховского был учтивым до чрезвычайности.

— Вы так считаете? — кокетливо откликнулась Доминик.

— Безусловно, в этом меня убеждают года знакомства с вами.

Маман заливисто рассмеялась:

— Вы способны на тонкие комплименты! Хотя, вообще вы правы. Эти библиотеки — просто наказание!

— А вас-то наказывать не за что, — подхватил ее собеседник, — может быть, выдадите мне малолетнюю преступницу для этих каторжных работ?

— О, эта девочка невыносима!

— Потому и заслужила столь суровую кару, — подтвердил Виконт.

Вытянув шею, Лулу увидела, как он склонился к руке матери.

Лулу кинулась обратно, в свою комнату, через минуту маман широко распахнула дверь и надменно произнесла:

— Ты заслужила суровую кару. Чем бездельничать в кресле, отправляйся перебирать до вечера пыльные книги в библиотеке…

Боясь показать, как она рада, Лулу на цыпочках проскользнула мимо матери, и, отойдя на почтительное расстояние, галопом помчалась в библиотеку.

Виконт, присев на край стола, перелистывал какой-то толстый том. Повернувшись на звук ее шагов, он сделал каменное лицо и голосом Клары Ивановны проскрежетал:

— Преступный ребенок, вы привели себя в норму?

Лулу с готовностью снова хохотнула, но он остановил ее движением руки и, отбросив дурашливый тон, проговорил:

— Оставим это, займемся книгами.

Лулу тут же деловито нахмурила брови и энергично спросила:

— Что я должна делать?

— Ты посвящена в тайны чтения, а также письма? — он выложил на полированную поверхность стола кипу бумаг.

Не отвечая, Лулу серьезно смотрела ему в глаза.

— Что, — не понял тот, — мой вопрос бестактен?