Третья мировая сетевая война

Судьба мелких участников американцев вообще никогда не интересует. Даже если бы следствием этого американского эксперимента стало бы полное уничтожение Грузии, огромные потери в мирном населении, в военном контингенте, если бы итогом стала полная потеря суверенитета грузинским государством, например русские танки не остановились бы на границе Южной Осетии и Грузии, а двинулись бы дальше на Тбилиси и снесли бы проамериканский режим… Ну что ж! Это было бы списано на некие допустимые издержки, на неизбежные военные потери. Американцы бы спокойно записали это в отрицательный баланс, подбили бы «бабки» и стали бы думать, как действовать дальше. Их совершенно не интересует, что будет с населением или экономикой, с социальными процессами, будет ли там стабильность или нестабильность, это в последнюю очередь волнует США, и только при проведении информационных кампаний прикрытия. Всё остальное, в том числе судьба Грузии, американцев не волновало, так же как судьба осетин и населения Южной Осетии в целом. Поэтому когда Саакашвили предложил план полного уничтожения населения Южной Осетии при реализации операции «Чистое поле», он подразумевал именно полный геноцид, изгнание либо уничтожение, очистку этой территории от населения, которое испытывает идеосинкразию по отношению к грузинскому государству, грузинскому национализму. Не к грузинскому населению и не к народам, населяющим Грузию, а именно к унификационным подходам, которые реализует грузинское национальное государство, применяемым по отношению ко всему множеству народов и этносов, населяющих Грузию, Южную Осетию и Абхазию.

Таким образом, в ходе операции 080808 американцы поняли, что у России есть некий задел, в том числе силовой, для того чтобы подтвердить суверенное право на своё стратегическое влияние в этом регионе. Россия вывела Южную Осетию и Абхазию из-под угрожавшего им американского стратегического контроля, доказав свою состоятельность, признав их суверенитет в качестве компенсации за понесённые моральные и материальные военные потери. В принципе, Россия могла бы двинуться и дальше и включить Грузию в её нынешнем состоянии в состав российского стратегического, военно-политического блока на Кавказе. Что, в свою очередь, дало бы большие возможности вообще вывести Закавказье из-под американского влияния. Но нерешительность тогдашнего президента Дмитрия Медведева не позволила этого сделать. У него просто не хватило исторической воли для реализации этого шага. В других же исторических обстоятельствах Грузия стала бы военным трофеем 58-й армии, отвечавшей на вызывающее, наглое поведение грузинских элит. И тогда потери для США, которые считают сегодня Грузию своим плацдармом, военным в том числе, где находятся американские военные базы, были бы гораздо существеннее.

Тем не менее это была первая за последние два десятилетия реальная военная победа России, имеющая даже некий прирост результата. И всё же не надо было на этом останавливаться, потому как любая остановка в геополитике означает начало подготовки к отступлению. Для того чтобы сохранить то, что есть, нужно продолжать геополитическую экспансию, нужно двигать границы дальше, тогда мы сможем удержать то, что есть, или по крайней мере зафиксируемся на какой-то точке. Но эта фиксация, остановка вновь будет означать старт отсчёта времени к началу нового отступления. Конфликт 2008 года был историческим и действительно подтвердил на какой-то период геополитическую субъектность, по крайней мере региональную субъектность России.

Нарастание давления: от плана «А» к плану «B»

Доподлинно известно, что в конфликте 2008 года на стороне Грузии напрямую участвовали американцы — военные консультанты, советники находились при Саакашвили, они оказывали экспертную помощь, тренировали военных, целенаправленно готовя к этой войне. Не говоря уже о снабжении грузинской армии техникой, вооружением и обмундированием американского производства. Почему сетевая война из своей скрытой фазы перешла в открытую?

Дело в том, что сетевые операции реализуются по нарастающей — от soft-power операций к hard-power. Для начала осуществляются самые безобидные попытки установления внешнего контроля: начинается всё с идеологического влияния, с создания идеологических центров, в частности, проамериканских, прозападных, неких неправительственных организаций, НКО, общественных структур, гуманитарных, культурных, которые формально реализуют некоторые гуманитарные программы, получая финансирование с Запада. Не напрямую от США, а через proxy-операторов. Финансирование может идти от европейских государств или вообще от региональных, но фактически всё оно направлено на реализацию американских задач по установлению идеологического влияния в том или ином государстве.