Третья мировая-в бестселлерах и не только

Бжезинский требовал, вспоминает Вэнс, «продемонстрировать силу США» в районе Африканского Рога, «противодействовать советской и кубинской помощи Эфиопии, введя в оборот другие аспекты глобальных отношений США и СССР». Предлагалось увязать с событиями на Африканском Роге торможение переговоров по ОСВ и по другим вопросам ограничения вооружений, ограничения экономических отношений, контактов на высоком уровне и обменов. С. Вэнс, выступая в принципе за то, чтобы «дать понять СССР, что его поведение подрывает нашу способность проводить сбалансированную политику» и что «в США нарастала враждебность», предупреждал правительство, что «развитие идеи увязки сверх этого было чревато серьезными последствиями»^[42]. Обстановка в картеровской администрации стала, однако, такой, что разумный голос слушать не захотели. Хозяевами положения стали те, кто ратовал за свертывание разрядки. Человек с достоинством, С. Вэнс подал в отставку, когда узнал, что президентская рать во главе с З. Бжезинским провела его как мальчонку, скрыв от него подготовку вооруженной авантюры по освобождению американских заложников в Иране в 1980 г.

Сменивший его Э. Маски начал было бодро, демонстрируя, что он главный во внешней политике. И его «прокатили на вороных». За спиной госсекретаря люди из Белого дома вместе с министром обороны разработали и провели через президента директиву № 59, меняющую военно-политическую концепцию США. Госсекретаря решили не утруждать не только участием, но даже знанием о ведущейся разработке. О директиве Э. Маски прочитал лишь в газетах.

Один французский дипломат заметил по поводу окружения президента Картера: «При укомплектовании штата сотрудников Белого дома у них очень быстро кончились выходцы из Джорджии, которые умеют читать и писать». Французы шутить умеют. Главным координационным звеном в механизме американской политики при Картере были завтраки по пятницам в Белом доме с участием вице-президента У. Мондейла, госсекретаря С. Вэнса, а затем Э. Маски, министра обороны X. Брауна и президентских советников 3. Бжезинского и X. Джордана. Знающие люди говорили, что пятницы проходили «в острых дебатах, даже с личными выпадами», это нравилось президенту. «После каждого завтрака щепетильный президент рассылал каждому из участников счет на 1 доллар 75 центов за кофе и сэндвичи, поглощенные во время принятия важных решений»^[43]. Президент Р. Рейган установил аналогичный порядок работы. В прессе, правда, не появилось указаний, взыскивают ли и сколько за трапезу. Из-за девальвации сумма могла стать выше, уровень же принимаемых решений остался, судя по практическим шагам Вашингтона, прежним и даже более рискованным.

Не успели расположиться по кабинетам люди Р. Рейгана, как свара началась и между ними. Расставил было локти советник по вопросам национальной безопасности Р. Аллен, правда ненадолго — еще пришлось убрать из Белого дома. Затем ушел с поста госсекретаря А. Хейг, солдафонские методы которого оказались неподходящими даже в той атмосфере, которая установилась в президентском окружении. Пришли новые люди, дело на этом не успокоилось, дальше-больше. Для публики такие стычки, может быть, и потеха, но вся штука в том, что это сказывается на практическом курсе США, усугубляя в нем черты авантюристичности и непредсказуемости.

Многое на этот счет рассказывает А. Хейг в своих мемуарах «Предупреждение. Реализм. Рейган и внешняя политика»^[44]. Не раз случалось, что в кризисные моменты американская политика буквально раздиралась между группировками из окружения президента. Во время ливанских событий в 1982 г. и в других вопросах, сообщает бывший госсекретарь США, «советник по национальной безопасности У. Кларк, казалось, проводил вторую внешнюю политику США, используя сепаратные каналы связи. В Вашингтоне группа по кризисам во главе с вице-президентом Бушем собиралась на совещания, полностью обходя госдепартамент. Такая система не могла не повести к провалам, так вскоре и произошло».

А. Хейг повествует о своих жалобах президенту на «сумбур» в управлении внешней политикой. Во время одной встречи он в сердцах выпалил Рейгану: «Мистер президент, я хочу, чтобы Вы поняли, что происходит вокруг Вас. Это слишком опасно». В ответ госсекретарь получил «обезоруживающую президентскую улыбку», дескать, все в порядке, берегите свои нервы. «Для меня, — пишет А. Хейг, — Белый дом был столь же мистическим, как корабль-призрак. Вы слышите шелест парусов и скрип дерева и иногда даже видите силуэты экипажа на палубе. Но кто из экипажа держит руку на штурвале?»