Третья мировая-в бестселлерах и не только

Генералы оставались первыми людьми в американской политике при всех последующих президентах. Оглядываясь на свои годы в Белом доме, Дж. Картер сетовал, что когда он был президентом, его поражали ложные утверждения военачальников о том, что американцы слабы, а русские сильны. Это очень серьезное искажение факта, США не уступают Советскому Союзу, если давать сбалансированную оценку. Почти по всем элементам военной мощи мы так же сильны, как русские, но для того, чтобы добиться увеличения бюджетных ассигнований, военачальники всегда склонны говорить: «Нам это нужно», «У нас нет денег» или «Мы отстаем от Советского Союза, нам нужно больше ракет, кораблей, самолетов, танков, новой электроники, противотанкового оружия и т. д.» Это делает свое дело, генералы берут верх.

Раздольно чувствуют себя генералы при рейгановской администрации. «В Вашингтоне, — констатирует «Вашингтон пост», — сейчас сложилось исторически курьезное положение. Впервые три высших поста в Совете национальной безопасности занимают военные — два выпускника Военно-морской академик и один выпускник Военной академии в Уэст-Пойнте. Этот факт вызывает тревогу»^[62].

В государственном департаменте насчитывается большое, даже по вашингтонским представлениям, число военных на руководящих постах — Пентагон «одолжил» внешнеполитическому ведомству 18 человек. По данным журнала «Армд форсиз джорнэл», большинство из нынешних членов сената были в прошлом кадровыми военными. В рядах армии служили 40 сенаторов, в ВМС и ВВС — 29. Старший но воинскому званию — генерал-майор резерва Б. Голдуотер, а по занимаемому в прошлом посту — Дж. Чэфи, бывший в свое время министром ВМС. Особенно много бывших кадровых военнослужащих в комиссиях сената, которые занимаются вопросами ассигнований на производство и закупку вооружений. В ключевой комиссии по делам вооруженных сил их 15 из 18 ее членов^[63]. «Можно утверждать, — подчеркивает, Вашингтон пост», — что военные, занимающие посты гражданских лиц, оказывают значительное влияние на политику администрации Рейгана. Насколько можно судить, нынешняя администрация действительно зачарована военными решениями международных проблем»^[64].

Генералитет постоянно держит правительственную политику под прессом своих намерений, жестко навязывает собственные взгляды, когда обнаруживаются расхождения в подходе к проблемам. Так было, когда командовавший американскими войсками на Дальнем Востоке в период корейской войны генерал Макартур объявил даже форменную войну администрации, так как ему показалось, что в Белом доме не настроены слишком решительно. Генерал требовал стратегии «уничтожения военной мощи противника и достижения в корейской кампании победного конца в кратчайший срок» и любой цепом, включая атомную бомбардировку. С того момента, когда дело доходит до воины, заявлял генерал, политика должна отступать на задний план и начинает господствовать военная сила. Администрация пыталась было приструнить зарвавшегося атомщика, в 1951 г. его освободили от занимаемой должности, по сделать это президенту удалось лишь после того, как он склонил на свою сторону министра обороны и председателя объединенного комитета начальников штабов. Макартура же объявили «национальным героем», его до сих пор вспоминают как пример истинного солдата, бросившего вызов умиротворителям из администрации.

Призрак Макартура живуч в Америке. Как война, так вспоминают его требование: генералы — вперед, политики — прочь с дороги. Хотят, чтобы армии было дозволено действовать по простому принципу дикого Запада. Сначала стреляют, потом спрашивают — зачем? Задним числом оправдывая позорное поражение во Вьетнаме, Пентагон утверждает, что политические соображения, дескать, мешали на всю катушку развернуть агрессию, добиться победы. Трещат планы порабощения других народов — опять виноваты политики, которые своей умиротворенческой позицией связывают военных по рукам и ногам. И это про тех вашингтонских политиков, для которых любимая мелодия — разбойный посвист.

Острая перепалка в таком духе снова вспыхнула в Вашингтоне после провала американской интервенции в Ливане в 1984 г. В адрес военного руководства США выдвинуты серьезные претензии, говорилось, что за четверть века после десанта в Инчопе во время корейской войны вооруженные силы США не имели стоящих успехов. Пентагону припомнили позорную неудачу операции по спасению американских заложников в Иране в 1980 г., когда из-за ошибок планирования операции Пентагоном погибли 8 американских солдат и несколько вертолетов. Пятью годами ранее, опять же по вине Пентагона, был убит 41 американский солдат при попытке освободить экипаж из 39 человек на корабле «Майагес» в индокитайских водах. В Бейруте в результате взрыва в американской казарме США за один октябрьский день 1983 г. потеряли 241 морского пехотинца, «Почему же дорогостоящие вооруженные силы США не могут победить ни в одной битве?»^[65] Может ли кто-нибудь в Пентагоне руководить войной?