Третья могила прямо по курсу

Внезапно я почувствовала себя так, будто едва знаю его. Что, по сути, было правдой. Наши «встречи» были значимыми, но короткими. Если изредка у нас и случались разговоры по душам, то все они заканчивались одинаково. Хотя сказать, что я жалею о сексе с тем, кто создан из пламенного греха, было бы ложью. Его тело – и физическое, и нематериальное – как жидкая сталь, а страсть – ненасытная… И когда он меня трогает, когда его губы прикасаются к моим, а его тело сливается с моим, все на свете становится не важно.

От этих мыслей внутри все напряглось, и я тихо вздохнула.

Рейес так внимательно смотрел на меня, словно пытался прочесть мои мысли. Чтобы успокоиться, я схватилась за папку, которую принесла. Там были расшифровки стенограмм заседаний суда, копия протокола его ареста и записи о его пребывании в тюрьме, которыми, как бы там ни было, поделился со мной Нил. Психологический профиль мне добыть так и не удалось, но я знала, что его тестировали на IQ. Как они там сказали? «Несоизмеримый»?

Я решила вывалить свои вопросы до того, как мы доберемся до настоящей причины моего приезда. Рейес подвергался физическому и психологическому насилию со стороны человека, за убийство которого сел за решетку. Но ни одна подробность этой истории не всплыла на суде. И я хотела знать почему.

Распрямив плечи, я спросила:

– Почему в процессе суда никто не указал на то, каким пыткам подвергал тебя Эрл Уокер?

Рейес застыл. Намек на улыбку испарился, и между нами росла и росла стена недоверия. Он лишь слегка изменил позу, но я увидела, что он пытается защититься, однако его плечи расправились, как будто враждебно, и напряжение в воздухе стало чересчур густым.

Я крепче сжала руками папку. Мне нужно было знать, почему он ни слова не сказал в свою защиту, почему даже пальцем не пошевелил, чтобы попытаться оправдать свои действия.

– Об этом вообще никто не упомянул, – добавила я, с трудом глотнув воздуха, чтобы продолжить разговор.

Рейес взглянул на папку, и что-то злое вспыхнуло в его глазах.

– Значит, ты все обо мне знаешь? – Похоже, его это совсем не радовало.

– Вряд ли, – заверила я.

Целую минуту он молчал, а потом сказал:

– Но все, что ты хочешь знать, в этой папке. В хронологическом порядке. Официальными фразами. Коротко и по существу.

Его взгляд стал таким тяжелым, что из моих легких испарился весь воздух, и внезапно мне пришлось изо всех сил бороться за следующий вдох.

– Думаю, ты себя недооцениваешь.

– В этой комнате меня недооценивает только один человек. Ты.

От этих слов у меня на затылке волосы встали дыбом.

– Мне так не кажется.

– Госсет не хотел оставлять тебя со мной наедине. У него, по крайней мере, есть Богом данные инстинкты.

Я решила не обращать внимания на оскорбление. Рейес злился и пытался сорвать на мне свою злость. Разве не то же самое сделал мой собственный отец всего час назад? Меня всегда поражала неспособность мужчин справляться со своими эмоциями. Я опустила взгляд на его руки, испытывая усталость и отголоски стресса при виде наручников.

Рейес пытливо взглянул на меня:

– Ты не спишь.

Я удивленно моргнула.

– Не могу. Ты… в снах.

Широкие плечи немного расслабились, а голова опустилась, как будто ему было стыдно.

– А не должен быть.

– Уж я-то знаю.

Его признание выбило меня из колеи. Мне удалось скрыть боль в голосе, но Рейес все равно почувствовал, что мне больно.

– О чем ты?

– Ты… ты слишком злишься. – Я с трудом справилась с унижением, чтобы продолжить: – Тебе не хочется приходить. Не хочется быть со мной.

На него нахлынуло раздражение, и он отвел взгляд. Это дало мне шанс увидеть его профиль, жесткий и одновременно благородный. Даже в этой тюремной форме он оставался самым могущественным созданием из всех, кого я когда-либо знала. Словно зверь, живущий только силой и инстинктами.

– Я злюсь не потому, что не хочу приходить, Датч, – тихо сказал он, как будто сомневался, стоит ли это говорить. И в тот же миг меня пришпилил к месту до невозможности серьезный взгляд. – Я злюсь потому, что хочу.

Пока мое сердце не унеслось на небеса от таких слов, я решила вспомнить его же слова.

– Когда сегодня рано утром ты приходил ко мне, – начала я, вдруг покраснев от смущения, – ты сказал, что все дело во мне. Что я призвала тебя. И всегда призывала. Но это невозможно.

После долгого молчания, от которого меня чуть не скрутило на стуле, он проговорил:

– Когда-нибудь ты выяснишь, на что способна. Тогда и поговорим. – И, не успела я задать вопрос, он продолжил резким шепотом: – Освободи меня.

В ответ я съежилась. Так и знала, что до этого дойдет. Знала, что именно поэтому он и захотел со мной поговорить. Разве могла быть другая причина? Очень сомневаюсь, что он просто-напросто захотел меня увидеть.

Я опустила голову.

– Я не могу тебя освободить. Потому что не знаю как.

– Еще как знаешь, – отозвался Рейес, пристально следя за мной.

Я покачала головой:

– Я пыталась. Так что нет, я не знаю, как это сделать.

Цепи звякнули по столу, когда он наклонился ко мне.