Третья могила прямо по курсу

– Ты не в том состоянии, чтобы играть рыцаря на белом коне. Отпусти меня, и все.

На лице Рейеса отразилось сожаление.

– Извини, но не могу. – Он взял меня за руку, будто боялся, что я сейчас же сорвусь с места.

Именно это я и обдумывала. Долго ли он сможет бежать за мной в таком состоянии?

– Заезжай, – повторил он.

Глубоко вздохнув, я въехала в гараж на две машины и заглушила двигатель, ни капельки не радуясь тому, что сделала.

Гаражная дверь опустилась. Я оказалась один на один с группой преступников. Включился свет, из боковой двери высыпало все семейство, мигом устремившееся к нам.

Едва заметно вздрогнув, Рейес сел ровнее и искренне улыбнулся тому, кто открыл дверь с его стороны. Это был Амадор Санчес. Бьянка, жена Амадора, держала на руках маленького мальчика. За ее руку цеплялась девочка постарше. Прижав малыша к себе, Бьянка махнула мне в знак приветствия.

Я махнула в ответ (видимо, стокгольмский синдром спешит на помощь) и увидела, как Амадор засунулся в машину и сгреб Рейеса в объятиях.

– Hola [15], дружище, – сказал он, мощно похлопывая Рейеса по спине. Рейес стиснул зубы, чтобы не выругаться. – Вы опоздали.

Амадор Санчес был привлекательным мужчиной лет тридцати с хвостиком, с короткими черными волосами, карими глазами и гонором, который мог впитаться в него только в культуре чикано [16].

– По вине водителя, – произнес Рейес сквозь зубы. – Все время пыталась сбежать.

Взглянув на меня, Амадор подмигнул:

– Могу вас понять, мисс Дэвидсон. Я четыре года пытался избавиться от его компании.

Рейес рассмеялся. Рассмеялся! Впервые в жизни я слышала, как он по-настоящему смеется. Какое-то совсем неуместное счастье затопило меня изнутри.

– Ты ранен. – Амадор отстранился и окинул взглядом Рейеса.

– Пап, отойди! Пусти меня! – Девочка, настоящая красавица с длинными черными вьющимися волосами, протиснулась в салон рядом с отцом. Ее по-детски изящные брови сошлись над переносицей. – Дядя Рейес, что случилось?

Рейес улыбнулся ей:

– Мне нужно сказать тебе что-то очень важное, Эшли. Готова?

Она кивнула с таким энтузиазмом, что кудряшки закачались вокруг ее личика.

– Никогда-никогда-никогда не лезь в мусоровоз.

– Говорил же, что это дурацкая идея, – сказал Амадор, поцокав языком.

– Это была твоя идея, черт бы тебя побрал.

– Тогда она была еще хуже, чем дурацкой. – Бьянка вышла вперед и попыталась аккуратно снять с Рейеса пропитанную кровью спецовку, чтобы не задеть раны. На ее красивом лице читалось беспокойство. – Поверить не могу, что ты его послушал.

– Поверить не могу, что ты за него вышла.

Прищурившись, она посмотрела на Рейеса. В этом взгляде было больше иронии, чем порицания. И в нем была любовь – искренняя, неподдельная любовь. Меня резанула вспышка несвойственной мне ревности. Они знали его лучше, чем я. Может быть, даже лучше, чем я когда-либо его узнаю. Никогда никого в жизни я не ревновала, но, похоже, в последнее время это все, что я чувствую, когда речь заходит о людях в жизни Рейеса.

– Когда ты наконец придешь в себя и разведешься с ним? – спросил он у Бьянки.

Я поникла. Бьянка была великолепна. Как и у ее дочери, у нее были огромные сияющие глаза и длинные черные волосы, густыми волнистыми прядями обнимающие ее плечи.

– Она любит меня, pendejo [17], – сказал ее муж, пожав плечами как ни в чем не бывало. – Хрен его знает за что.

– Я выйду за тебя, дядя Рейес.

Рейес снова рассмеялся и ласково улыбнулся девочке:

– Тогда я буду самым везучим на свете.

Эшли прыгнула ему на руки, и Бьянка в ужасе вскрикнула:

– Детка, нет!

Подмигнув Бьянке, Рейес дал ей понять, что все хорошо, и осторожно, чтобы не запачкать кровью, обнял девочку. Мне показалось, он лелеет этот момент, как будто долго-долго ждал, когда сможет ее обнять. Глаза Бьянки наполнились слезами, она наклонилась и поцеловала его в щеку. Он протянул руку и теперь обнимал их обеих.

Отвернувшись, я увидела Амадора, который стоял неподалеку. Он улыбался и смотрел на происходящее, испытывая чистую радость. Я поняла, что вмешиваюсь в долгожданное воссоединение близких. Меня не должно быть здесь. По тысяче причин.

Рейес посмотрел вниз на малыша, стоявшего возле матери, и улыбнулся:

– Ну привет, мистер Санчес.

– Привет, – робко отозвался мальчик, и на его щеках едва обозначились ямочки. – Ты теперь будешь жить с нами?

Хихикнув, Бьянка подняла его, чтобы поднести ближе к Рейесу.

– Не думаю, что твоему папе это понравится, Стивен. – Рейес очень серьезно пожал крошечную руку. – Ты вырос за нас обоих. Наверное, теперь я могу больше не расти.

Малыш рассмеялся.

– Ну все, все, – подал голос Амадор, – дайте дяде Рейесу перевести дух.

Стивен повернулся к отцу:

– Можно ему пожить с нами, пап?

– Пожалуйста-пожалуйста! – добавила Эшли.

– Сразу видно, что вы никогда не жили с дядей Рейесом. Дядя Рейес жутко страшный. К тому же храпит. Vete [18]! – Амадор подтолкнул детей в дом и повернулся к Рейесу, тут же помрачнев. – Идти можешь?

– Думаю, да.

Положив руку Рейеса себе на плечо, Амадор медленно поднялся.

– Что-то не припомню, чтобы это входило в план.