Третья ночь полнолуния

Минивэн наконец затормозил перед бревенчатой сторожкой, выстроенной в самой глухой части леса. Макс выглянул в окно и увидел густой плющ, укутавший крышу из дранки[1], и каменный дымоход. Многих камней и кусков дранки не хватало, а окна крытого крыльца были заколочены досками. На первый взгляд казалось, что дом необитаем. Или что в нём живут привидения.

«Вот в таких местах серийные убийцы прячут расчленённые тела своих жертв», – подумалось Максу.

Он убрал айпад в рюкзак, вылез из машины и следом за мамой пошёл по мощённой булыжниками дорожке к передней двери, нарочно отставая на пару шагов. В воздухе стоял запах дыма и сосновой хвои. Под ногами захрустели рыжие и алые листья, а лица коснулся прохладный ветерок, напоминая о том, что уже кончается октябрь.

Доски крыльца так заскрипели под его шагами, что мальчик испугался: как бы и правда не проломились! Все крыльцо оплела толстая паутина. Табличка над дверью гласила:

Мама постучала, и Макс вдруг понял, что она или боится, или просто очень нервничает. И это не похоже на её обычное беспокойство за своего единственного ребёнка. Тут крылось что-то иное.

– Давай-ка посчитаем… Сегодня суббота. Я заберу тебя во вторник, так что в школе ты пропустишь всего пару дней, – она обернулась к Максу. – И вернёшься как раз к Хэллоуину. Ты уже выбрал костюм?

– Мам, я ведь уже говорил – я давно перерос эти «сладости-или-гадости»! И в этом году собираюсь вместе с тобой раздавать конфеты и отпугивать мелюзгу, которая будет ломиться к нам в дверь!

– Никто не может перерасти «сладости-или-гадости», – возразила мама.

И снова постучала в дверь. На этот раз решительнее.

– Не забывай: очень важно внимательно выслушать всё, что бабушка с дедушкой скажут, пока ты здесь. Понимаешь?

Макс кивнул, и мама постучала ещё раз.

Но ответа так и не дождалась.

Прикрыв глаза рукой, она попыталась разглядеть что-то через окно. Но внутри было слишком темно.

– Как-то странно. В письме они точно сказали, что будут ждать нас сегодня.

– А почему ты им просто не позвонила? – спросил Макс.

– Ха! – воскликнула мама. – Чтобы старики поставили у себя телефон? Вот это была бы сенсация. Ты сам скоро поймёшь, что здесь всё… по-другому. Попробуй обойти дом и посмотреть, есть ли кто внутри?

– У меня от этого места мурашки по коже, – признался Макс, и при мысли о том, чтобы бродить здесь одному, у него бешено заколотилось сердце.

– Не пори чепухи. Это просто старый дом, – заявила мама.

Мальчик неохотно спустился с крыльца и направился к заднему углу дома. Едва не стало видно мамы, как его воображение наполнилось жуткими картинами.

Он разом припомнил самые мрачные сцены из ужастиков, которые смотрел в одиночестве по ночам вместо того, чтобы вместе со сверстниками веселиться на днях рождения или пижамных вечеринках. Клоуны-убийцы и морские монстры, кровожадные куклы и призраки-каннибалы…

– Не пори чепухи, – велел он сам себе, повторяя мамины слова.

Мальчик дотопал до заднего крыльца с застеклённой верандой. Окна были такие грязные, что едва позволяли разглядеть наваленный внутри хлам: ржавые лампы, покрытые паутиной полки, фотографии в рамках с портретами родных Макса, о которых он никогда ничего не слышал…

Мальчик постучал в заднюю дверь.

Но никто не ответил.

Он постучал снова.

Снова без ответа.

И тут над ним нависла высокая тень.

Он обернулся.

И застыл на месте.

Совсем рядом стоял здоровенный незнакомец.

И держал в руках окровавленный топор.

3. Всё по правилам

– Нет! – завопил Макс, прикрываясь рюкзаком.

Содрогаясь от ужаса, он замер в ожидании удара, который разрубит его пополам. Ему всегда хотелось понять, что чувствуют жертвы убийств в свои последние секунды. Теперь он узнает это на собственном опыте.

Но удара так и не последовало.

– Макс, что там у тебя? – услышал он издалека мамин голос.

Мальчик отважился открыть глаза и увидел, что незнакомец опустил топор. Это был пожилой мужчина в поношенном комбинезоне и грязных рабочих башмаках. Густая паутина морщин говорила об изрядном количестве прожитых лет. Редкие волосы незнакомца были так же белы, как дымок из трубки, которую он теперь держал в другой руке.

– Это твой дедушка, – представила мама. А потом поздоровалась со стариком.

Макс топтался на крыльце, чувствуя себя по-дурацки из-за того, что так легко принял собственного деда за убийцу с топором.

– Дай-ка я на тебя посмотрю, парень, – добродушно произнёс дедушка, отставив в сторону топор и за плечи разворачивая Макса лицом к себе. – Так я и думал. Точная копия отца в двенадцать лет! Особенно в этом красном худи. Он носил его, не снимая.

Дедушка обнял Макса, так что холодные металлические пуговицы на лямках комбинезона прижались к щеке мальчика.

– А это, – продолжала мама, – твоя бабушка.

Макс молча смотрел, как к маме подошла старушка, тащившая за ногу мёртвого поросёнка. Поверх простого платья из грубой ткани у неё был повязан измазанный кровью передник, длинные седые волосы собраны в узел на макушке.