Третья палата от Солнца

Эда с Ником начали заглядывать в нашу палату, разговаривать, вытаскивать нас в общую комнату или лабиринт. Нас было всего четверо, Ольга и Кит появились позже, но я даже к такому вниманию не привыкла.

Бессонница прошла. Но это не значит, что жить стало легче.

Я всё ещё хочу избавиться от всех своих проблем разом. И от сестры. Если бы мне дали просто уйти из этого мира, было бы легче.

А вы, может, вы мне поможете?

У вас нет при себе бритвы или пилочки для ногтей?

2

Из Клетки меня выпускают в следующий понедельник.

Ещё до завтрака – Птичник звенит ключами и, зевая, говорит мне освободить палату. На нем синяя футболка, под цвет кругов под глазами, и мятый белый халат. Ещё он ходит в старых вьетнамках, и можно увидеть татуировку на левой ступне – маленького снегиря с алой, похожей на кровавое пятно, грудкой. Мы всегда спрашиваем, что она значит, но он не говорит. Он вообще не очень разговорчивый, и всё, что я слышу это:

– Иди завтракать. Только умойся сначала.

Ян, так зовут нашего Птичника на самом деле, не идеален, но мне он нравится больше Хризы. Многим из нас. Поэтому я не пререкаюсь, хотя и хочется спросить, зачем выходить, если вскоре я снова отправлюсь в Клетку.

А лучше сразу на тот свет.

Из зеркала в душевой выглядывает отражение. Расчёску мне не давали, поэтому волосы спутались, губы рассохлись, но всё остальное такое же мрачное и недовольное жизнью, как было.

– Симпатяжка, – говорит сестра, скаля зубы.

В зеркале она не отражается, но мне достаточно посмотреть на своё лицо.

Умывшись одной рукой и попробовав пригладить волосы, я иду в столовую. Хорошо, что у нас тут нет никого с клаустрофобией, потому что комната тесная, потолок слишком низкий. Место внутри нашлось только для одного большого стола и двух лавок. Еду нам приносят снизу, из кухни.

Я оказываюсь внутри первая, сестра садится рядом. Мы не успеваем заскучать, когда открывается дверь и заходят остальные. Если они и рады снова меня видеть, то ничего не показывают. У нас правило – никаких ссор и выходок в столовой. Иначе нас будут кормить отдельно, в палатах, а это скучно. Три раза в день мы ведём себя почти нормально.

Молча, все занимают свои места.

На моей стороне: Я, сестра, Кит и Ольга. Напротив: Ник и Эда. Принца кормят внутривенно.

Пока санитары разносят хлеб, яйца и тарелки с кашей, я расскажу вам обо всех.

Эти люди – единственные, с кем тут можно общаться. Мы живём вместе, едим вместе, делаем всё вместе. Больше не с кем. Потому что к нам не допускают посетителей, а нас самих не выпускают наружу. Замкнутая система переваривающая саму себя.

Кит. Самый тихий и милый из нас. Он не разговаривает и часто сидит, уткнувшись в стену или в угол, не замечая ничего вокруг. А по внешности вообще не скажешь, что ему место в отделении. Представьте ангела с какой-нибудь картины: кудри, бледная кожа, большие тёмные глаза. Именно так он и выглядит, честно.

Эда. Самая взрослая, ей больше двадцати пяти. Её галлюцинации, судя по тому, что она рассказывает, могут переплюнуть воображение любого сюрреалиста. Что хуже, из-за них она постоянно путается, где заканчивается реальность и начинается сюр. Поэтому, пытаясь прийти в себя, она причиняет себе же боль.

На её руках, бёдрах, щеках, везде, где можно дотянуться ногтями, шрамы. И следы от зубов там, где она может себя укусить. Как-то к нам приехала комиссия и долго подозрительно смотрела на нас с Птичником. Они думали, что кто-то из нас с ней это сделал. Не зря, кстати. Есть у нас и такие.

Вот Ник. Никто не понимает, что творится у него в мозгах. Он может днями напролёт быть болтливым и оптимистичным, а может неожиданно наброситься на тебя. Или начать биться о стены, или легко ломать мебель. Легко, потому что он самый высокий и сильный из нас. Моя сестра его боится, я временами тоже. Выглядит он… неаккуратно. Волосы торчат в разные стороны, пара прядей падает на глаза. Даже щетина у него растёт неровно, какими-то проплешинами. Но сейчас он улыбается, и поэтому даже слегка симпатичный.

Ольга. Она невероятно красивая. Пусть она не никогда не улыбается, постоянно сидит ровно, будто проглотила швабру – всё равно красивая. Длинные тёмные волосы, большие фиолетовые глаза, полные губы. Её пальцы – красные, костяшки стёрты, потому что она постоянно моет руки. Или вытирает пыль, или пытается вымыть окна, отстирать халат Птичника. Сказать, что она повёрнута на чистоте, это ещё мягко.

Ещё есть Принц, но он не встаёт с кровати.

Мы почти ничего не знаем о Принце, на самом деле.