Третья причина

Полковник вздрогнул и тут вдруг увидел, как содержатель красноречиво крутит вдетую в ухо большую серебряную серьгу. Память мгновенно отсчитала четырнадцать лет назад: Стамбул, полиция, пароход «Николай Вальяно»… И теперь уже Иртеньев, радостно воскликнул:

— Ну да, это я!.. И я рад, что ты не забыл меня!

— Да кто ж забывает старых друзей? — содержатель долго тряс над стойкой руку Иртеньева и только потом, придвинувшись ближе, шепнул: — Как называть?

— Как и тогда, господин Томбер…

Как ни в чём не бывало, бывший стамбульский матрос, а теперь владелец гамбургского бордингхауза, свистнул помощника и не чинясь провёл гостя прямо на хозяйскую половину. Там, налив полную чарку, он усадил Иртеньева за стол и спросил:

— Что, опять неприятности?.. Вроде стамбульских?

— Хуже. Только не у меня, у Рожественского…

— Наслышан…

— И что?.. — споловинив рюмку, Иртеньев отставил её в сторону. — Что-то конкретное?

— Куда конкретнее… — Хозяин гостиницы прокашлялся и обстоятельно доложил: — Командир немецкого миноносца якобы по своей инициативе решил сблизиться с эскадрой, чтобы понаблюдать, ну и, ясное дело, угодил под обстрел. Будто бы имеет повреждения, но то, что именно он спровоцировал стрельбу по рыбакам, вне сомнения.

— Вот так карамболь… — Полковник сокрушённо вздохнул. — В собственную инициативу немецкого капитана я ни на грош не верю, что касается наблюдения, то рыболовного бота было бы достаточно, но и наши конечно же хороши…

— Да уж, палили в белый свет, как в копеечку, — согласился хозяин и закончил: — А я вас давненько жду.

— Что, и документы нашлись? — оживился полковник.

— Конечно, — кивнул хозяин. — Американец. Бывший матрос, а сейчас африканский плантатор. Как, подходит?

— Ещё как! — при упоминании Африки Иртеньев на секунду вспомнил прошлое, и сам, не заметив того, улыбнулся…

* * *

Расположенный в двух уровнях пансионат фрау Кностер, в котором, чтобы не привлекать внимания, поселился Иртеньев, был, в общем-то, третьесортным. Сразу от входа начиналась темноватая лестница на второй этаж, где по обе стороны узкого коридора располагались небольшие, уютные комнатки, обставленные с некоторой претензией на шик. Во всяком случае, там кроме обязательных шкафа и кровати имелись столы, стулья и даже плюшевые диванчики, позволявшие пансионерам самостоятельно принимать гостей.

Первый этаж занимали столовая и гостиная, соединённые между собой арочным проёмом, причём венецианские окна этого сдвоенного помещения выходили во двор, и поэтому фрау Кностер старалась почаще закрывать их плотными бархатными шторами цвета морской волны.

К столу неизменно подавался фирменный картофельный «зупе» и шницель по-венски, но, при желании, естественно, за отдельную плату, каждый мог сделать заказ на кухню и в одиночку насладиться любимым блюдом. Возле каждого прибора обязательно лежала камчатная салфетка, аккуратно заправленная в серебряное кольцо.

Впрочем, главным украшением скромного пансионата фрау Кностер был портрет кайзера Вильгельма в обрамлении развешанных по стенам декоративных салфеток с вышитыми на них готической вязью расхожими сентенциями. Две из них приходились как раз напротив того места, которое облюбовал себе Иртеньев, и каждый раз, садясь к столу обедать, полковник мог прочитать: «Порядок в доме — порядок в государстве» или же «Трудись — и увидишь сладкие сны».

В этом, не лишённом своеобразного уюта заведении полковник прожил почти неделю, прежде чем у фрау Кностер появился ещё один постоялец. Едва оказавшись за табльдотом, молодой человек объявил, что он прибыл прямо с берегов Сены и незамедлительно принялся выкладывать свежие новости, начиная от моды на дамские шляпы и кончая нашумевшими автомобильными гонками «Париж — Руан».

Весь день Иртеньев присматривался к говорливому постояльцу и, только когда новичок остался один в гостиной, полковник, остановившись в арке соединявшей обе комнаты, вежливо спросил:

— Не помешаю?

— Нет, нет, прошу вас…

Молодой человек оживился, показал Иртеньеву на противоположное кресло и, дождавшись, когда полковник сел, поинтересовался:

— В картишки… Не желаете?

В руках молодого человека тут же возникла колода, которую он начал с удивительной ловкостью тасовать.

— Да нет, — улыбнулся Иртеньев. — Разве что вечером…

— Ну, как хотите…

Молодой человек выложил на стол три карты, так что средняя выступала немного вперёд, и подмигнул Иртеньеву.

— Загадайте число…

— Число? — полковник немного подумал. — Извольте… 212…

— Прекрасно… — Молодой человек быстро передвинул среднюю карту назад и попросил. — Пожалуйста, другое число…

— Как угодно… — Иртеньев пожал плечами. — 121.

Молодой человек стремительно убрал колоду и выжидательно посмотрел на Иртеньева. В свою очередь, полковник прислушался, не появился ли кто в столовой, и коротко приказал:

— Докладывайте, поручик.