Третья промышленная революция

Социальные пространства вроде Wikipedia и Facebook подрывают саму основу классической экономической теории, предполагающей, что люди — эгоистичные создания, находящиеся в постоянной борьбе за независимое существование. Коммуникационные технологии и источники энергии третьей промышленной революции несут с собой совершенно другой набор биологических стимулов — потребность в общении и поиск общности.

Ничто не отражает этот сдвиг в мышлении лучше, чем изменение нашего отношения к собственности. В новой эре понятие собственности, которое ставит на первое место приобретение материальных благ на рынках и право на исключение других из пользования ими, уступает место новой концепции собственности как права на доступ через социальные сети и совместное использование общих знаний и опыта. Наши представления о собственности так прочно прикипели к традиционному понятию и исключениям из него, что мы забыли о существовании более раннего понятия права собственности, которым люди пользовались в течение столетий, — права доступа к имуществу, находящемуся в общем владении. К нему относится, например, право плавать по рекам, собирать хворост, грибы и ягоды в местных лесах, ходить по проселочным дорогам, ловить рыбу в ближайших водоемах и собираться на городских площадях. Это более раннее понятие собственности как права на доступ и приобщение все больше оттеснялось в новое время по мере того, как рыночные отношения приобретали доминирующую роль в жизни, а частная собственность становилась «критерием оценки человека».

В распределенной, построенной на основе сотрудничества экономике, однако, право доступа к глобальным социальным сетям приобретает такое же значение, как и право иметь частную собственность на национальных рынках. Это происходит потому, что ценности, связанные с качеством жизни, становятся более важными, особенно стремление к социальной интеграции с миллионами других участников в глобальных сообществах в виртуальном пространстве. Таким образом, право доступа к Интернету превращается в новую очень значимую ценность взаимосвязанного мира.

Решение Google в 2010 г. о противодействии цензуре китайского правительства в поисковой системе является частью драматической конфронтации, разворачивающейся в международных отношениях. Противоборство началось с нападок госсекретаря США Хиллари Клинтон на Китай и другие страны, которые заблокировали доступ к некоторым веб-сайтам и частично к Google и другим поисковым системам в Интернете. Клинтон предупредила, что «на мир опускается новый информационный занавес», и дала понять, что «США ратуют за единый Интернет, в котором все человечество имеет равный доступ к знаниям и идеям»^{264}. Конфронтация Google и Китая ознаменовала фундаментальный отход от традиционной геополитики, которая господствовала в отношениях между странами с момента зарождения рыночной экономики, к формирующейся биосферной политике, от которой все больше зависит судьба цивилизации в глобальной сетевой экономике.

Новые конфликты в биосферную эру все чаще оказываются связанными с правом доступа. Это изменение отражает уменьшение в глобально взаимосвязанном мире значимости собственности по сравнению с доступом.

Молодежь в Китае и других странах с ограничительными, авторитарными режимами борется за получение права доступа к социальным пространствам в глобальных сетях с такой же решимостью, которая приводила молодых людей на баррикады в XVIII и XIX веках в борьбе за право собственности. Организация фирм, занимающихся взломом межсетевых систем защиты, Консорциум глобальной интернет-свободы, создала программу, позволяющую обходить сложные системы, которые устанавливают такие страны, как Египет, Иран, Ливия, Вьетнам, Саудовская Аравия и Сирия, с тем чтобы закрыть своему населению доступ к глобальным информационным сетям^{265}. Миллионы живущих в изоляции людей получили на короткое время возможность подключения к глобальному интернет-сообществу и надежду на то, что когда-нибудь и они будут иметь право всеобщего доступа, которое многие молодые люди в развитых демократических странах считают естественным.

Роль социальных сетей в свержении авторитарного правления стала очевидной в Египте в январе-феврале 2011 г., когда сотни тысяч молодых людей бросили вызов жестокому контролю Хосни Мубарака над страной и не уходили с улиц в течение 18 дней, ввергнув страну в ступор. Молодые бунтовщики, олицетворением которых является Ваиль Гоним, руководящий работник Google, использовали социальные сети — Facebook, YouTube и Twitter, — чтобы перехитрить полицию и военных и в конечном итоге свергнуть один из самых диктаторских режимов в мире.