Третья промышленная революция

Преподаватели понимают, что формирование биосферного сознания — задача непростая, особенно с учетом того, что более половины мирового населения живет теперь в плотно застроенных городах или в пригородах, которые изначально задумывались как изолированные образования, отгороженные от природы. Привнесение элементов дикой природы в городские ландшафты — возвращение природы в нашу жизнь — стало центральной темой в работе градостроителей и архитекторов.

Не стоит забывать, что даже в самой выхолощенной городской среде встречается дикая жизнь — птицы, насекомые, грызуны, кролики, еноты, опоссумы и даже олени, лисы и койоты, не говоря уже о растительности. Вместо того чтобы отгораживаться от нее или уничтожать, градостроители и все большее число общественных организаций ищут новые, креативные пути возрождения городской биосферы, воссоздания экологических ниш, рассеянных в городском пространстве. Дебаты относительно возрождения дикой жизни в городских и пригородных пространствах довольно неоднозначны. Если популяция прежних обитателей территорий сокращается по мере застройки, то ее пополняют другие, способные выживать в новых условиях. Это быстрое пересечение границы между «диким» и «цивилизованным» радует одних и пугает других жителей городов и пригородов^{309}.

Проникновение дикой жизни в жилые районы и зоны коммерческой застройки нередко приводит к судебным разбирательствам, связанным с нанесением дикими животными вреда здоровью людей, и к призывам начать отстрел расплодившихся мелких животных^{310}. Во многих городах предпринимаются попытки решить проблему сосуществования городской жизни и дикой жизни.

Рост сопереживания другим живым существам заставил переосмыслить то, что мы подразумеваем под «городской жизнью». Ландшафтный урбанизм и зеленый урбанизм — новые течения в градостроительстве. Населенные пункты создают лесные массивы, болота, городские каньоны и другие места обитания диких животных и растений в попытках встроить дикую жизнь в жизнь городов и пригородов. Акцент делается на том, чтобы не трогать существующие пустыри, естественные места обитания животных и маршруты их миграции, и застраивать территории вокруг них, создавая интегрированную среду, в которой люди могут сосуществовать со своими братьями меньшими.

В США и Европе характер городских и сельских районов сильно различается, и потому там очень по-разному подходят к возрождению биосферы. Мы быстро поняли это, когда стали работать над первыми генеральными планами для Сан-Антонио и Рима. В Америке центральные части городов растянуты и окружены пригородными анклавами, граничащими с сельскими районами. В Европе городские районы застроены плотно и часто ограничиваются линией средневековых крепостных стен, которые когда-то окружали их. Сельская местность начинается прямо за городскими воротами. Очень непохожие реалии требуют выработки новых подходов к видению городской среды как биосферы и ее преобразованию. Бен Бридлав, американский разработчик градостроительных проектов, высказывает очень осторожный оптимизм в отношении создания среды, в которой могут сосуществовать люди и дикая жизнь. По его замечанию, «крупнейшей неуправляемой экосистемой в Америке являются пригороды», и, каким бы странным это ни показалось, начинать нужно с нее^{311}.

Европейские метрополии ушли далеко вперед по сравнению с США и другими частями света на пути восстановления дикой жизни в городских районах и формирования городского биосферного сознания. Многие города Европы отвели не меньше половины своей площади на создание зеленых массивов, лесных участков и сельскохозяйственных угодий. Они также сохраняют или восстанавливают небольшие речушки, островки леса и луга в городских центрах или рядом с ними. Например, один из районов Цюриха находится в лесу.

К счастью, во многих европейских городах лесные массивы бывших королевских владений избежали застройки и либо сохранились как места обитания диких животных, либо превратились в публичные парки, где местное население может соприкоснуться с дикой жизнью. Тимоти Битли, автор книги «Зеленый урбанизм: уроки европейских городов» (Green Urbanism: Learning from European Cities), говорит, что многие европейские сообщества старательно избегают «исторического противопоставления городского и естественного» и предпочитают жить в городских районах, которые «фундаментально встроены в природную среду»^{312}.