Третья пуля

Не полюбить «Метрополь», этот знаменитый старый отель, где остановился Свэггер, просто невозможно. Имевший богатую историю, он имел и роскошные апартаменты, возможно, восстановленные до уровня их дореволюционного шика. Всюду сверкала латунь и отливал матовым блеском мрамор. Интерьеры изобиловали изысканно одетыми людьми. Даже обосновавшиеся в баре проститутки принадлежали к высшей категории.

Но Свэггер попытался увидеть отель таким, каким тот был в 1959 году, когда на несколько недель дал приют меланхоличному Ли Харви Освальду, пока русские соображали, что с ним делать. В ту эпоху, предшествовавшую падению коммунизма и проникновению финского капитала, отель, по всей вероятности, был унылой дырой, пропахшей капустой, водкой и канализационными стоками. Такая обстановка идеально соответствовала моральному состоянию человека с безрадостным прошлым и туманным будущим, который за короткую жизнь еще ни на кого не сумел произвести впечатления.

Оказавшись в его номере, Свэггер обнаружил, что Освальд все еще присутствует там. Он не мог избавиться от ощущения, что этот маленький, жалкий человечек, излучавший злобу и уязвленное самолюбие, всюду следует за ним по этой ныне шикарно обставленной комнате, ставшей в более мрачную пору жилищем потенциального перебежчика.

Не имело смысла задаваться вопросом почему. Единственный вопрос, которым следовало задаваться, — как.

Не нужно воспринимать его как человека, внушал себе Свэггер. Нужно воспринимать его как анонимный сервомеханизм, который сделал то, что сделал, и нужно понять, каким образом он сделал это. Не просто же он проснулся однажды, исполненный решимости убить президента. Сошлось слишком много факторов, и вопросы требовали ответов.

Свэггер пожалел, что у него нет водки и сигарет. Наверняка многие люди провели не одну трудную ночь в «Метрополе», подкрепляя себя водкой и сигаретами. Может быть, среди них был и Освальд — пока русские решали его судьбу.

Мелкий негодяй. Кто мог бы подумать? Не нужно думать об этом, снова приказал себе Свэггер. Нужно думать только о том как.

Не следует тратить время на размышления о его ничтожной, противоречивой личности, достойном сожаления воспитании, проблемах с учебой, поведением и общением, длинной цепи неудач, соблазнах, тщеславии, нарциссизме. Любой, ознакомившись с биографией Ли Харви Освальда, мог бы прийти к выводу, что он относится к тем самым ленивым бездарностям, готовым поменять свое никчемное, серое существование на всемирную зловещую славу.

Необходимо сосредоточиться на вопросе, как он это сделал. А мог ли он сделать это вообще?

Свэггер попытался установить с ним контакт через посредство того единственного, что связывало их, — того, что Освальд ненавидел, а он любил: Корпуса морской пехоты США. В конце концов, парень был тренированным стрелком, о чем свидетельствовали документы, в особенности в положении сидя — близком к тому, из которого он произвел выстрел из окна Книгохранилища. Близком, но не в точности таком же: разные условия, разные углы, разные задействованные мышцы. И хотя некоторые навыки не зависят от положения, из которого производится выстрел, другие зависят. При прохождении подготовки, длившейся пять лет, он имел дело только с винтовкой М-1 «Гаранд» с обычным прицелом. Свэггер помнил свою М-1 — даже ее серийный номер, 5673326 — изделие компании «Харрингтон и Ричардсон». У Освальда примерно такая же: весом четыре килограмма триста граммов, полуавтоматическая, с хорошо откалиброванным прицелом, с сильной отдачей и не требующая никаких манипуляций между выстрелами. В Корпусе морской пехоты хорошо прививали основы обращения с огнестрельным оружием.