Третья пуля

Всегда одно и то же: вечером в определенное время появлялся новый человек и без лишних слов отвозил его на автомобиле в очередную жуткую дыру, где тот проводил следующие двадцать два часа. Сельский дом, гараж в пригороде, еще один бордель, задняя комната ломбарда… Свэггеру казалось, что это продолжается уже несколько недель, хотя в действительности не прошло и одной. Когда нечем заняться, время тянется медленно. Сильно нервничавший и недосыпавший Боб осознавал, что находится там, где не следует находиться человеку, что он является объектом охоты в стране, языка которой не знает, в которой совершенно не ориентируется, культура которой ему совершенно непонятна. Кроме того, он понимал, что слишком стар для всего этого. Но он должен сдержать слово и завершить начатое. Одержимый честью? Нет. Просто целеустремленный.

Его кормили, и никто не просил у него денег, а когда он предлагал их, все как один отказывались.

На седьмой день его подвезли к бару и сказали «комната четыре». Он вошел в заполненное пьющими людьми заведение, прошел через тонувший в сумерках и клубах табачного дыма зал, нашел дверь с цифрой «4» на табличке и открыл ее. За ней оказался Стронский.

— Друг мой, как хорошо, что вы живы! На вас открыта настоящая охота.

— А вам известно, кто на меня охотится?

— Могущественный враг, кто бы он ни был. Измайловские пользуются большими привилегиями со стороны государства и в значительной степени контролируют полицейский аппарат. Вы никогда не знаете, кто из полицейских — ваш друг, честный, порядочный парень, а кто — ставленник измайловских, который тут же позвонит киллерам и направит их по вашему следу. Наша главная задача — вытащить вас отсюда. Поэтому вас и перевозят с места на место в ожидании, когда у охотников притупится нюх и потеряет остроту зрение.

Свэггер понимающе кивнул:

— Хорошая стратегия.

— А сейчас нужно идти. Сегодня вы отдохнете, а завтра вас спрячут в трейлер, отправляющийся далеко на северо-запад от Москвы. Это будет долгое путешествие, друг мой, свыше тысячи километров. Потом вас переправят через финскую границу — у меня и там имеются друзья. Вы окажетесь в Финляндии, потом в Швеции, фактически дома, и будете с теплотой вспоминать матушку-Россию.

— Нет, — сказал Свэггер.

— Нет? Что такое, черт возьми! Если вы из-за денег, вам ничего не придется платить. Это бизнес. Я помогаю вам, и сколько бы мне это ни стоило в краткосрочной перспективе, люди узнают, что Стронскому можно доверять и на него можно положиться. Это моя долгосрочная перспектива. Я привел вас на Лубянку, я вытащу вас из России. Все будут говорить: обратитесь к Стронскому, и вы будете иметь то, что вам нужно. Этому человеку можно доверять. Для моего бизнеса это деньги, хранящиеся в банке.

— Я еще не закончил здесь свои дела. Мне нужно уточнить последнюю деталь, и до тех пор я не уеду отсюда.

— Свэггер, вы сошли с ума? Эти измайловские ребята готовы убить вас. Успокоятся они еще не скоро. Рано или поздно кто-нибудь увидит вас, позвонит им, и ваша песенка спета. Для них не имеет значения, где находится их жертва — в шикарном ресторане, парке, детском доме. Они придут, и вы будете лежать на полу, истекая кровью. Вам это нужно?

— Мне это не нужно, но я не могу уехать, не доведя дело до конца.

— Черт возьми, Свэггер, нельзя быть таким упрямцем.

— Мне нужно еще раз побывать на Лубянке.

— Боже правый! Именно там они вас и ждут в первую очередь. Вы будете стотысячным человеком, убитым там, но первым снайпером. Вы хотите открыть этот счет?

— Разумеется, нет. Но я не имею в виду, что пойду туда сам. Туда пойдет мой представитель. После того как он проверит кое-что, я уеду отсюда.

На лице Стронского было написано разочарование.

— Свэггер, возвращайтесь домой. Доверьте это дело мне. Я все узнаю и сообщу вам. Едва ли это стоит жизни.

— Нет. Я должен проинструктировать человека, который отправится туда. Мне нужно поговорить с ним, задать ему ряд вопросов, чтобы быть уверенным в нем, чтобы у меня не было никаких сомнений. На эту роль подходит только один человек. Это вы, Стронский.

— Бог мой, вы хотите, чтобы и я лишился жизни из-за того, что произошло пятьдесят лет назад?! Это просто какое-то безумие!

— Я должен доверять этому человеку. Я доверяю Стронскому. Мы встретимся с вами в каком-нибудь безопасном месте в Москве и все обсудим.

Боб действительно доверял Стронскому. Кроме того, уже в достаточной степени зная этого человека, он чувствовал, что его лицо может сказать ему больше, нежели лицо незнакомца.

— Деньги. Вы помните, какую цену заламывает это дерьмо? И это еще после торговли…

— Это меня не волнует.

— Никогда не думал, что когда-нибудь встречу человека, которого не волнуют деньги.

— Может быть, это обойдется не так дорого. На этот раз вы будете один, и не в большом зале, а в другой комнате, посвященной контрразведке, расположенной на другом этаже.

— Если я сделаю это, вы уедете домой?

— Я пойду в американское посольство и обращусь к морским пехотинцам. Они с легкостью отправят меня домой. Никакой финской границы. Я слишком стар, чтобы лазить по снегу.