Третья пуля

Эта мысль впервые возникла у него в тот момент, когда он увидел снайперское гнездо. И вот она опять не давала ему покоя. В чем, черт возьми, дело? Ни один мало-мальски опытный стрелок не стал бы стрелять по движущейся цели, когда та скрылась за деревьями. Он непременно выбрал бы момент, в миллионный раз твердил себе Свэггер, когда лимузин замедлил движение почти до полной остановки, совершая левый поворот прямо под снайперским гнездом Освальда. В этой точке президент находился ближе всего к стрелку — примерно в 25 метрах. Его грудь и голова прекрасно просматривались из окна. Угол составлял около 75 градусов, траектория пролегала через ветровое стекло и перегородку между водительским и пассажирским отделениями. Это был бы верный выстрел, на точности которого не отразилось бы даже то, что обычные прицелы отрегулированы для стрельбы на дистанцию 300 метров, как не отразились бы и проблемы с выравниванием оптического прицела.

И он действительно пытался его произвести. В его распоряжении имелось на выбор шесть окон. Почему он выбрал левое угловое? Потому, что оттуда лучше всего виден поворачивающий прямо под ним автомобиль. Это правильный выбор.

Если бы он планировал произвести выстрел, когда автомобиль проедет дальше по Элм-стрит, то выбрал бы окно справа, которое, с учетом кривизны этой улицы, позволяло стрелять с наименьшей поправкой. Похоже, Освальд, несмотря на обуревавшую его манию величия и представление о себе как о вершителе судеб мира, сомневался в своей способности попасть с поправкой на дистанции около девяноста метров. Потому-то он и выбрал окно слева. Вряд ли он стрелял, не веря в свою способность поразить цель и зная, что промахнется.

Тук-тук.

Кто там?

Прозрение.

Свэггер понял, что мерзавец в снайперском гнезде пытался произвести легкий выстрел с более близкой дистанции, и промах — явившийся следствием его натуры неудачника и обыкновения проявлять нерешительность в ответственный момент — предопределил события последующих секунд. Освальд приготовился, прицелился в грудь президента и в момент минимальной скорости автомобиля и максимальной приближенности цели нажал на спусковой крючок… и ничего не услышал.

Что могло случиться? Может быть, он от волнения забыл снять винтовку с предохранителя? Тот на «манлихер-каркано» чертовски мал, плохо сконструирован и крайне неудобен — особенно в условиях боя. Представляет собой кнопку, расположенную под поршнем, в задней части ствольной коробки. Для того чтобы снять винтовку с предохранителя, нужно обязательно посмотреть на него и аккуратно перевести в соответствующее положение. Идиот, прозванный товарищами Оззи Кроликом, щелкнул вхолостую, запаниковал, снял винтовку с предохранителя и вернулся в исходное положение, уверенный, что уже упустил момент. Его первый выстрел мог стать преждевременным, поскольку он целился в президента сквозь деревья — а спусковой крючок «манлихер-каркано» в отличие от современных винтовок на удивление легок.

Раздается выстрел. Освальд знает, что это промах, а между тем время безнадежно уходит. Он передергивает затвор, вновь занимает позицию для стрельбы и с изумлением обнаруживает отсутствие какой-либо реакции со стороны пассажиров автомобиля, выехавшего из-за деревьев на открытое пространство, равно как со стороны сотрудников службы безопасности и публики. Он ловит президента в перекрестье прицела. Это его наивысший шанс поразить голову, поскольку Кеннеди находится от него на расстоянии менее шестидесяти метров, угол весьма благоприятен, автомобиль едет с очень малой скоростью, уменьшение почти незаметно через дешевое стекло примитивного оптического устройства. К тому же он теперь знает, что для нажатия на спусковой крючок не требуется большого усилия.

И он промахивается вновь.

Конечно, это волшебная пуля, и он не только не промахивается, но и поражает сразу двух человек. Но об этом известно Богу, но не Освальду. После выстрела президент лишь слегка дергается, что Освальд может и не видеть через окуляр прицела в момент отдачи. Он передергивает затвор, занимает позицию для стрельбы и… ничего не понимает. Президент не валится навзничь — он лишь немного наклоняется вперед и медленно подносит руки к горлу. Освальд не видит никаких признаков попадания и, должно быть, думает: «Идиот! Опять промазал! Что случилось с прицелом? Я ведь точно прицелился — и все равно промахнулся. В чем дело?»

С учетом психологического состояния Освальда, Свэггер не представлял, каким образом тот смог бы моментально прийти в себя после двух промахов, забыть сомнения, победить страх перед новой неудачей, сосредоточиться и произвести идеальный выстрел в голову довольно быстро удалявшегося от него Кеннеди.

Что случилось? Неужели он был способен на это? На протяжении всей своей жизни этот серый, ничтожный человечек не знал ни единого успеха и шел от одного провала к другому.