Третья пуля

Освальд удалился восвояси, и Свэггер вновь превратился в беглеца. Время от времени он поглядывал на дорожку, ведущую к напоминавшему крепость зданию ЦДХ, стены которого виднелись за деревьями. Боб прочитал досье Стронского, которое Ник раздобыл с помощью одного из своих знакомых в ЦРУ, и знал, что тот был замешан во множестве грязных дел. Но в России все замешаны в грязных делах. Ему известно, что Стронский имел репутацию опытного киллера. Он всегда с успехом решал поставленные задачи и никогда не подводил. Его капиталом была эффективность в сочетании с надежностью. Он хладнокровно выполнял заказы братвы, но никогда не впутывался в их дела.

Таким образом, Свэггер не имел никаких оснований не доверять ему.

— Это «Буревестник-пять», Центральный Дом художника.

Из динамика портативной радиостанции раздался шум помех. Молодой человек, находившийся на крыше здания, терпеливо ждал, пока эфир очистится.

— … громко и четко, «Буревестник-пять», говори.

— Кажется, я вижу Стронского.

— Каково расстояние между вами?

— Метров четыреста. Я на крыше. У него волосы Стронского, его фигура и возраст примерно тот же.

— Куда он направляется?

— Он находится в парке, как вы и говорили. Ведет себя совершенно спокойно. Похоже, не подозревает, что находится под наблюдением.

— Очень хорошо, не обнаруживай себя и следи за развитием событий. Через три минуты снова выходи на связь, доложишь обстановку.

— Слушаюсь.

Молодой наблюдатель сделал все так, как ему было сказано, расположившись у края крыши. По профессии он был рабочим-строителем и трудился в одной из компаний, принадлежавших измайловским. Вместе с коллегами его привлекли к наблюдению за местами, где, как известно, любил появляться Стронский. Для него это настоящее приключение. Как и многие другие молодые люди во всем мире, он мечтал о бандитской романтике.

Он приложил к глазам большой бинокль, некоторое время смотрел в него, после чего вновь вышел на связь.

— «Буревестник-пять».

— Говори.

— Он сидит с кем-то на скамейке. Человек выше его ростом — по крайней мере, у него длиннее ноги. Худой, не такой крупный, как Стронский. По всей вероятности, рабочий. На американца не похож.

— Ты видишь его лицо? Глаза?

— Мне нужно сменить позицию. — Молодой человек подполз ближе к углу. Отсюда ему было лучше видно.

— Они сидят перед памятником Дзержинскому.

— Глаза.

Молодой человек принялся регулировать фокус, пытаясь добиться лучшего разрешения.

— Очень настороженные. Глаза охотника.

— Отлично. Оставайся на месте и не высовывайся.

— Сначала хорошие новости, — сказал Стронский. — Они заключаются в отсутствии плохих новостей.

Свэггер кивнул. Он ждал.

— В те дни КГБ силами технической службы Второго управления проводила всеобъемлющую проверку советских посольств по всему миру на предмет наличия подслушивающих устройств с использованием средств электроники. Они приезжали на несколько дней, на неделю, выполняли работу и составляли отчет для центра, копия которого предоставлялась местному резиденту. Ответственным был назначен товарищ Бухов. Очень педантичный, неторопливый человек и крупный специалист по всевозможным жучкам.

Внимательно слушавший Свэггер понимающе кивнул.

— Советское посольство в Мехико, инспекция 1964 года. Обнаружено двадцать три подслушивающих устройства, восемнадцать изъяты, пять оставлены — вероятно, для снабжения ваших соотечественников дезинформацией.

— Таким образом, в 1963 году…

— Все эти устройства находились на месте, и ваши соотечественники имели возможность прослушивать все здание.

— Да, — сказал Свэггер, — тогда было много информации, по большей части рутинной. Интересно, насколько тщательно она изучалась, кто ее сортировал на первом этапе — наверное, сотрудник низкого ранга — и что из этой информации доходило в конечном счете до начальства?

— Хорошие вопросы, друг мой, но ответы нужно искать в Лэнгли, а не на Лубянке.

— Был там отчет за 1962 год?

— Нет. Проверка только началась в 1962 году, а Мехико не принадлежал к числу высших приоритетов.

Свэггер погрузился в раздумья.

— Самое интересное я оставил напоследок, — сказал Стронский, чрезвычайно довольный своим успехом. — Товарищ Бухов включил в отчет список кабинетов, в которых были обнаружены жучки. Среди них фигурировали кабинеты Яцкова, старшего офицера КГБ и непосредственного начальника Костикова и Нечипоренко, которые первыми допрашивали мистера Ли Харви Освальда.

У Свэггера вырвался непроизвольный вздох.

— Стало быть, ЦРУ было известно, что сказал Освальд в последний день, когда он впал в отчаяние и достал пистолет. Это происходило в кабинете Яцкова.

— Выводы делаете вы. Я лишь рассказываю вам о том, что говорится в отчетах о проводившейся в то время проверке наличия подслушивающих устройств в посольстве.

— Следовательно, — сказал Свэггер, — кто-то в ЦРУ мог знать о покушении Освальда на генерала Уокера. Этому нет доказательств, но и исключать нельзя.

— Вы просто гений. Вы… — Стронский запнулся.

Боб моментально напрягся.