Третья пуля

Не будем тратить время на его бесполезную, сложную личность, его жалкое воспитание, его трудности в обучении, проблемы в настроении, неконтролируемую агрессивность и бесконечную череду неудач, его темперамент, его тщеславие и нарциссизм — поскольку всё это и без того записано и зафиксировано. Любой может взглянуть на Ли Харви Освальда и согласиться, что он был именно тем типом ленивых неудачников, которые вполне могут покинуть вялотекущий парад пустоты, коим является их жизнь ради вечной геростратовой славы.

Вместо этого задумаемся о том, как он действовал. Не «он ли сделал это?», а «мог ли он это сделать?»

Суэггер попытался связаться с ним через то единственное, что соединяло их — через то, что он любил, а Освальд ненавидел: Корпус морской пехоты Соединённых Штатов. Всё-таки Освальд был тренированным стрелком, и, как показывали его результаты — особенно хорошо он справлялся со стрельбой из сидячей позиции, похожей на ту, из которой он стрелял в книгохранилище. Похожей, но не точно такой же: разное нервное напряжение, разные углы, работа разных мышц, и это при том, что какие-то навыки работают для всех позиций, а какие-то нет. Его подготовка, занявшая пять полных лет, была заточена под винтовку М-1 «Гаранд» с открытым прицелом. Суэггер помнил свой М-1 вплоть до серийного номера, 5673326, изготовленный «Харрингтоном и Ричардсоном». У Освальда был такой же: полуавтомат девяти с половиной фунтов весом, хорошо настроенный открытый прицел, мощная отдача и никакой необходимости что-либо делать между выстрелами. Оба они отточили фундаментальные навыки, поскольку морская пехота хорошо выполняла свою работу по вколачиванию этих навыков.

Суэггер предположил, что Освальд отточил главнейшее из главного: жёсткое положение, упор кость-в-кость, натяни ремень, сфокусируйся на прицеле, следи за дыханием, пла-а-а-авно выжми спуск. Хватит ли этого? Для одного выстрела— наверное, хватит. Но он промахнулся первым выстрелом — но не последним. Непостижимо. Должно было быть наоборот, потому что после первого выстрела всё будет заново.

Ему также следовало работать болтовым затвором, что выводило его из устойчивого положения, а затем на лету снова принимать положение, концентрироваться, контролировать дыхание и нажимать на спуск. Ещё ему мешало то, что «Каркано» с дешёвым японским оптическим прицелом слишком живо реагировал на его усилия, будучи гораздо легче «Гаранда»— почти на шесть фунтов. Затем ему следовало снова найти цель, глядя в прицел — а поскольку на «Гарандах» оптики не было, он был приучен видеть цель боковым зрением во время приведения винтовки, отброшенной отдачей, назад в положение для нового выстрела. С «Каркано» же после первого выстрела он смотрел в мешанину в прицеле, так что ему нужно было быстро сделать две вещи: расположить голову в правильном положении относительно прицела, при котором сквозь прицел будет видна чёткая, ясная картинка и затем снова найти цель, находящуюся в автомобиле, движущемся с неизвестной скоростью и теперь переместившнмся в другое место. Однако, при всём этом Суэггер признавал: относительно компетентный стрелок, прошедший морскую пехоту, как Освальд, после некоторой практики имел возможность совершить такой выстрел. Было не похоже, что он сделал такой выстрел, но это было как минимум возможно. Такова была реальность, которую нельзя было отрицать.

И ещё целую кучу вопросов задавал собою прицел. К примеру, оружейный эксперт ФБР Роберт Фрейзер заявил, что прибывшая в штаб-квартиру ФБР во вторник, двадцать седьмого ноября 1963 года винтовка с оптическим прицелом имела крайне ослабленные болты, крепящие кронштейн прицела к винтовке. Более того, кронштейн был прикручен к ресиверу только двумя винтами, хотя как кронштейн, так и ресивер были сделаны таким образом, чтобы крепиться четырьмя винтами.

Почему прицел был ослаблен? При этих ли условиях стрелял Освальд? В показаниях Фрейзера значилось, что по его мнению винты были ослаблены в Далласе для снятия отпечатков пальцев, то есть винтовка была разобрана, обработана на предмет отпечатков пальцев а затем поспешно собрана обратно. Однако, запроса в адрес лейтенанта Карла Дэя, далласского эксперта по отпечаткам не было сделано, так что остаётся неизвестным, в каком состоянии Дэй получил винтовку. Выглядит также странным, что Дэй вообще стал разбирать винтовку, поскольку он был старым, опытным профессионалом и для него должна была быть понятна маловероятность обнаружения отпечатков пальцев на нескольких сантиметрах металла прицела, закрытого кольцами, а вот целостность собранной винтовки представлялась куда как более важной. Такое поведение не вязалось с его природой.

Суэггер знал, что момент затяжки винтов очень важен: незатянутый прицел смещается от точки попадания тем дальше, чем сильнее ослабли винты и при каждом выстреле ослабленный прицел занимает новое положение. Даже небольшая слабина затяжки даёт промахи при стрельбе, а заметно разболтанный прицел делает точную стрельбу вообще невозможной.